Голос сердца. Книга первая
Шрифт:
В тридцать два года Розали О’Рурк достигла согласия с собой и с Богом. Это было отражено на ее лице, которое оставалось прелестным, несмотря на болезнь. Сегодня оно было омрачено легкой тоской, но мягкие глаза излучали нежный свет. Розали сидела, созерцая озеро и стараясь собраться с силами. Ленч отобрал у нее последнюю энергию, но она не желала этого показывать. Ей хотелось, чтобы дочь поверила, что ей стало лучше. Розали не много испытала радостей в своей замужней жизни, если не считать детей, особенно Катарин, которую она обожала. Она быстро обнаружила, что не пара Патрику, с его неистовой злобой, ирландским темпераментом, его жаждой жизни во всех ее проявлениях, и неукротимой страстью к деньгам и власти. Ее изысканность и деликатность, хрупкость и артистизм натуры
«Этот человек — льстец, ей-богу, он король льстецов», — сказал Розали ее отец в пору ухаживания Патрика за ней. Отец еще долго питал двойственные чувства к Патрику и никогда не был уверен, что их союз сохранится. В некоторых отношениях брак был удачным, в других — нет, и были моменты, когда Розали порывалась покинуть Патрика. Но развод был немыслим. Оба они были католиками, у них были дети, которых — она это знала — он никогда не отдаст. И кроме того, у нее оставалось чувство к Патрику, несмотря на все его недостатки.
Хотя Розали и не признавалась в этом себе и особенно не терзала себя мыслями о смерти, она знала, что умирает. Вспышки активности и приливы энергии ничего не значили и происходили все реже. Теперь, сидя с дочерью, она с горечью думала: у меня осталось так мало времени на этой земле, так мало времени, которое я могу уделить Катарин и Райану. Храни их Бог.
Каждый день Розали, которая была набожной женщиной, воздавала хвалу Богу за то, что Катарин и Райан по своему характеру были больше похожи на нее и не унаследовали многих пугающих черт их отца — по крайней мере, в той степени, в какой она могла это видеть. Она смотрела на Катарин, скромно сидящую на стуле, послушную, хорошо воспитанную, и любовалась ею. Девочка выглядела такой юной и скромной в своем прелестном платье из простой ткани, белых носках и черных лакированных туфельках. Но было что-то недетское в ее поведении, как будто она уже успела познать жизнь, ее горечи и печали, постигла ее мудрость. Розали осознавала, что это была странная мысль, поскольку девочка была хорошо защищена и любима в семье, никогда не видела ничего, кроме роскоши. Катарин была очень красива, даже в этом нежном возрасте, с ее совершенными чертами лица, густыми каштановыми волосами и необыкновенными влажными глазами замечательного бирюзового цвета. Катарин была милым и нежным созданием. Ее приветливый характер гармонировал с красивым лицом, но Розали знала, что за всем этим скрывается своенравное упрямство. Более того, она предполагала у своей дочери наличие жестокости, что досталось ей от Патрика, но сейчас это было скрыто очень глубоко. Розали инстинктивно чувствовала, что девочка в состоянии постоять за себя, защитить себя от Патрика и внешнего мира, так как она обладала духом борца. И Розали была благодарна Богу за то, что все было именно так.
Она гораздо больше беспокоилась за Райана. Он был слишком робок, чтобы защитить себя от Патрика, который не чаял в нем души, видя в Райане наследника, способного прославить фамилию О’Рурка. Мальчик был податливым инструментом для воплощения пугающих амбиций Патрика.
Как страстно Патрик хотел сына! Как он был разочарован, когда узнал о рождении Катарин. Рождение Райана было, возможно, единственным важным событием в его жизни, и он в тот же день объявил о своих планах на будущее мальчика. Возможно, он задумал их много лет назад, эти высокопарные грандиозные планы, которые у Розали вызывали отвращение. Ее попытки разубедить мужа были тщетными, ее мольбы оставались неуслышанными, вызывая сардонический смех и злые обличающие слова. Она была беспомощна. Она не могла помешать Патрику воплотить его планы в жизнь. Ее уже
Розали вздохнула, думая о Патрике, и спросила себя, почему же ее всепоглощающее чувство к нему не пропало — ведь она знала, что он чудовище. Какими странными и упрямыми могут быть женщины, думала она, нахмурив брови.
— Что-нибудь не так, мама? — спросила Катарин тревожным голосом, отвлекая Розали от ее мыслей.
Розали попыталась изобразить улыбку на лице и быстро ответила:
— Нет, дорогая, я думала о том, что не могла уделять тебе много времени. Но ты же знаешь, у меня слишком мало сил. Я хочу проводить больше времени с тобой, особенно теперь, когда у тебя каникулы.
— Я тоже этого хочу, мама! — воскликнула Катарин. — И еще я хочу, чтобы тебе стало лучше.
Катарин соскочила со стула и присела к Розали на софу. Она взяла красивую руку матери, пристально посмотрела ей в глаза и неожиданно увидела в бирюзово-зеленых глазах нечто, что напугало ее. Возможно, это было выражение глубокой печали. Или это был знак смирения с судьбой?
Девочка не могла определить это, но ее сердце сжалось и глаза наполнились слезами.
— Ты поправишься, мама, правда ведь? — спросила Катарин. Ее губы дрожали, когда она добавила шепотом: — Ты ведь не умрешь?
Розали засмеялась молодым смехом и покачала медно-рыжими локонами.
— Конечно, нет, глупое дитя. Я начну выздоравливать и скоро стану такой, какой была всегда. — Она широко улыбнулась и храбро продолжила: — Я же должна быть рядом с тобой в вечер твоей первой премьеры, чтобы увидеть имя своей дочери в огнях рекламы. Ты еще хочешь быть актрисой, не так ли, дорогая?
Розали говорила так убедительно, что Катарин успокоилась. Ее слезы просохли, и она ожила.
— Да, мама, хочу. Очень хочу! — Улыбка девочки была все еще вымученной, но в голосе звучала непреклонная решимость. Потом она спросила: — Как ты думаешь, он не будет против?
Бледное лицо Розали на мгновение нахмурилось.
— Твой отец? Я уверена, он не будет возражать. И почему он должен быть против? — Розали немного сдвинулась на софе и оперлась на подушки, испытывая приступ боли.
— Ты ведь знаешь, какими бывают отцы. Они не придают большого значения таким вещам. Они считают, что их дочери должны выйти замуж, как только закончат колледж, и нарожать кучу детей. Я предполагаю, что он просто сочтет, что это хорошее времяпрепровождение для тебя до тех пор, пока ты не выйдешь замуж.
— Но я не собираюсь выходить замуж, — сказала Катарин с необычной горячностью, и в ее глазах вспыхнули огоньки. — Я хочу стать знаменитой актрисой — такой, как Сара Бернар, Элеонора Дузе и Катарин Корнелл. Я собираюсь посвятить свою жизнь театру. У меня не будет времени для таких глупостей, как замужество.
Розали сделала усилие, чтобы не рассмеяться, и сказала:
— Но, дорогая, ты можешь однажды изменить свое мнение, особенно если влюбишься.
— Нет, я знаю, что не изменю.
Розали не ответила на последние слова Катарин и продолжала улыбаться, думая о дочери. В конце концов она сказала:
— Мне очень жаль, но мы не сможем поехать, как обычно, летом к тете Люси в Баррингтон. Там можно было бы хорошо отдохнуть от Чикаго. Здесь в это время года так жарко. Твой отец считает, что путешествие для меня будет слишком утомительным. Ты не возражаешь, если останешься в городе, Катарин?
— Нет, мама. Мне нравится ездить в Баррингтон, но только с тобой.
— Приятно слышать это от тебя. — Розали немного подумала, а затем мягко спросила: — Ты привязана к тете, не правда ли?