Голос сердца. Книга первая
Шрифт:
— Это не мое дело. Я согласилась помочь, не вникая в мотивы Катарин. — Эстел закинула ногу на ногу и, развалившись в кресле, изучающим взглядом уставилась на Франческу. Она удивленно покачала головой: — Вы поражаете меня, Франческа. Почему бы вам хотя бы раз в жизни не спуститься со своего пьедестала? Кто старое помянет, тому глаз вон! Все мы стали старше и поумнели. Я думаю, что из всех людей Катарин именно от вас ожидает понимания.
— Понимания? — выдохнула Франческа и в ее голосе прозвучал скептицизм. — После всего, что она сделала мне?! Я отказываюсь продолжать этот
Эстел примирительно пожала плечами. Не могла же она отказать себе в последней попытке уладить ситуацию.
— Она просто хочет восстановить дружеские отношения. Со всеми. Поэтому она и попросила меня обратиться к вам. Будьте же великодушны, смените гнев на милость.
— Я не сделаю этого. Никогда! Остальные могут поступить так, как сочтут нужным, но я встречаться с ней не буду. — Лицо Франчески побледнело, а глаза продолжали метать молнии. — Я не хочу иметь ничего общего с этой женщиной. Меня удивляете вы, Эстел. Почему вы позволяете ей так использовать себя?
— Использовать меня?! Опомнитесь, это же просто смешно. Если когда-либо она и использовала кого-то, так это вас! — Эстел пожалела об этих словах в тот же момент, когда они слетели с ее губ. Катарин предупреждала ее, чтобы она контролировала свою неприязнь по отношению к Франческе и не наносила ей оскорблений. Эта фраза сорвалась у нее в пылу эмоций.
Мертвенная бледность покрыла лицо Франчески, взгляд холодных глаз застыл. Она медленно кивнула.
— Вы совершенно правы, Эстел. И я не позволю использовать себя снова. Никогда. — В ее голосе была такая ледяная решимость, что журналистка «вросла» в свое кресло. — Я провожу вас, — продолжила она тем же холодным тоном.
Франческа встала и, не глядя на Эстел, пошла к двери. Открыв ее, Франческа отошла в сторону и произнесла:
— Прошу вас, уходите.
Эстел откашлялась:
— Встретимся в следующую среду, когда я приду с фотографом.
— Я не думаю, что фотограф потребуется, поскольку интервью не будет напечатано. Вам придется признать, Эстел, что оно было всего лишь хитро продуманным предлогом для встречи со мной, — отрезала она тоном обвинителя. — Вы могли бы проинформировать меня о вашем поручении по телефону, вместо того чтобы отнимать у меня столько времени!
И без того красное лицо Эстел покраснело еще больше.
— Но я действительно собираюсь опубликовать интервью, поэтому мне потребуются фотографии.
— Я отказываюсь от ваших услуг.
Даже такая навязчивая женщина как Эстел, не могла не понять в этой ситуации, что она окончательно уничтожила себя в глазах Франчески и, зная, что терять ей больше нечего, в сердцах добавила:
— Похоже, ваша драгоценная благотворительность значит для вас гораздо меньше, чем вы хотели показать.
Эстел выскочила в холл, схватила со стула свою шубу и перекинула ее через руку. Потом она обернулась к Франческе, которая стояла в дверях библиотеки. Во взгляде Эстел были зависть, ревность, неприязнь — чувства, которые переполняли ее все это время. Она утратила
— Ты всегда была мерзкой высокомерной снобкой! Что бы Катарин ни сделала тебе, ты сделала ей в два раза больше плохого, причем в самый подлый момент, когда она нуждалась в тебе больше всего! Это из-за тебя она была изолирована от всех все это время. Ты добавила ей боли и страдания. Да ведь она просит тебя о мелочи — просто встретиться с нею! Ты холодная, бесчувственная сука!
Маска вежливости окончательно слетела с лица Эстел — Франческа увидела искаженные ненавистью черты. Журналистка отвернулась и поспешно двинулась к двери. У самого выхода она резко обернулась и с издевательским смешком бросила:
— А ведь ты просто боишься встретиться с Катарин!
С этой тирадой она выскочила из квартиры и так хлопнула за собой входной дверью, что Франческа вздрогнула. Совершенно опустошенная, она прислонилась к двери и закрыла глаза. У нее кружилась голова. Кровь стучала в висках. В коридоре послышались шаги Вэл. Франческа взяла себя в руки.
— Господи боже, что это было? — спросила Вэл.
— Мисс Морган. Она покинула нас в состоянии гнева, — ответила Франческа, поднимаясь наверх.
— Я решила, что обрушилась крыша, — воскликнула Вэл, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что ни один из бесценных хрупких предметов искусства не пострадал. Она покачала головой, всем своим видом демонстрируя, как она осуждает столь недостойное поведение. — Подумать только, так вопить — просто верх неприличия! Как это вульгарно!
Вэл была младшей сестрой Мелли, старой няни Франчески, и знала ее еще девочкой. Она любила и оберегала Франческу и хорошо чувствовала ее настроения. Внимательно всматриваясь в лицо своей хозяйки, она озабоченно спросила:
— Я надеюсь, она не расстроила вас слишком сильно? Вы как-то осунулись.
— Нет, Вэл, со мной все в порядке. Боюсь, что я опаздываю к мистеру Нельсону. — Она слабо улыбнулась. — Пойду-ка я наверх и начну собираться.
— Я помогу вам, мэм.
— Нет, не надо, Вэл, — пробормотала Франческа предпочитая побыть в одиночестве. — Спасибо, я справлюсь.
Она снова улыбнулась и начала подниматься по лестнице.
4
Спальня в квартире Эвери выходила окнами на Пятую авеню и парк. Это была большая комната, полная воздуха и света, преобладающими тонами которой были светло-зеленый и белый. Этот прохладный и располагающий к отдыху оазис был местами отмечен пятнами желтого, розового, голубого — всех свежих ярких тонов, характерных для букета полевых цветов Англии.
Обои из муарового шелка цвета зеленого яблока дополняли красивые шторы с ламбрикенами из этой же ткани. Длинные покрывала из такого же шелка опускались до светло-зеленого ковра, покрывавшего пол комнаты от стены к стене. Высокая изогнутая передняя спинка кровати была также красиво задрапирована шелком. Перед белым мраморным камином стояли полукругом несколько стульев и небольшой диван эпохи Людовика XVI, обтянутые белым муаровым шелком. Старинные стеклянные лампы также были с белыми плиссированными абажурами.