Голос сердца. Книга вторая
Шрифт:
Но Виктор Мейсон так и не появился.
36
«Артемис», двухтысячетонная океанская яхта, когда-то была фрегатом королевского военно-морского флота, ходившим под именем «Курлю». Майкл Лазарус приобрел судно за тридцать пять тысяч фунтов, после чего потратил еще три миллиона долларов, чтобы превратить его в одну из самых шикарных яхт в мире. Совершенная по своим очертаниям, яхта была роскошно обставлена, заполнена несравненными произведениями искусства, собранными со всего света, и представляла собой настоящий
Приобретя фрегат в свое полное распоряжение, Лазарус нанял самого искусного архитектора по отделке судов, который полностью перестроил его вместе с командой лучших кораблестроителей одной из самых престижных верфей в Ньюкасле-на-Тине. «Артемис» стала единственной вещью, заставлявшей всегда невозмутимого Лазаруса проявлять какие-то эмоции, и если можно было сравнить все его владения, составлявшие конгломерат под названием «Глобал-Центурион», с короной, украшавшей его седеющую голову, то «Артемис», безусловно, представляла собой редчайший драгоценный камень в самом центре ее. Яхта значила для него больше любых женщин на свете, была его единственной настоящей любовью, и ни одна из его многочисленных любовниц не могла потеснить или заменить ее собой в его привязанности.
Ранним воскресным утром сразу после бала на вилле Замир это великолепное судно пришло из Марселя в бухту Монте-Карло, где встало на якорь и пустовало в течение двух дней. Сегодня, впервые после того, как яхта бросила якорь, она была готова к приему гостей, приглашенных на обед в честь Бью Стентона. Лазарус предупредил капитана и команду, что он ожидает тридцать человек, приняв которых на борт, яхта должна отправиться вдоль побережья Франции до Сан-Ремо и вернуться обратно в порт отплытия в тот же день к вечеру.
Трое приглашенных уже прибыли в порт и с нескрываемым интересом разглядывали яхту с берега. Ими были Диана, Кристиан и Николас. Диана, прикрыв рукой глаза, с растущим возбуждением изучала белоснежную «Артемис», сверкающую в ярких лучах утреннего солнца.
— Тебе может не нравиться Лазарус мой дорогой Никки, но ты должен признать, что он обладает большим вкусом, по крайней мерю в том, что касается яхт! — воскликнула она.
— Возможно, у него хороший вкус и на многое другое, — ответил, усмехнувшись, Ник. — Он достаточно богат, чтобы позволить себе это.
Диана рассмеялась:
— О, но яхта так прекрасна! Ты только взгляни на ее чудесные обводы, свидетельствующие о ее быстроходности, на ее высокий, устремленный вперед нос. Нет, она — само совершенство. Интересно, сколько узлов она дает в час?
— Такое впечатление, что ты действительно хорошо разбираешься в кораблях, — сказал Ник, удивленно взглянув на нее.
Кристиан улыбнулся:
— Не позволяйте ей дурачить себя, Ник, старина. Она — настоящий кладезь знаний, унаследованных от нашей бабушки, чья семья владела верфями в Киле и насчитывает несколько поколений корабелов.
— Ты — темная лошадка, Диана, — подколол ее
— Я могу то же самое сказать о тебе, — мягко отпарировала Диана. — Ты сам порядочный хитрец. Достаточно вспомнить Хелен Верно.
Проказливая улыбка тронула губы Ника.
— У меня тоже хороший вкус — на женщин. Это особенно заметно именно в данный момент.
— Ну что ж, благодарю, — игриво улыбнулась Диана.
— Со своей стороны могу сказать, что мне чрезвычайно понравилась Хелен, — сообщил Кристиан. — Я просто поражен ее знаниями в экономике и финансах. В субботу вечером у нас с нею был очень интересный разговор, и она проявила прекрасное понимание большого международного бизнеса, по крайней мере мне так показалось.
— Она в этом разбирается, — сказал Ник. — У нее не только прелестное личико, но и прекрасный цепкий ум.
— Она очень элегантна. И это касается не только ее шикарной одежды, но и выражения ее лица, ее фигуры, ее манер. Почти весь вечер она рассказывала мне о яхте. Оказывается, в команде пятьдесят пять человек. Она мне также сообщила, что Лазарус держит на борту великолепную коллекцию живописи: Утрилло, Сислей, Писсарро, Брак, один или два Дега, не говоря уже о трех Ренуарах. Мне не терпится увидеть их.
— Мне кажется, что соленый морской воздух вреден для полотен, — пробормотал Ник.
— Насколько я поняла, картины забирают с яхты на зиму для хранения, — пояснила Диана. — Кажется, Лазарус живет на яхте только летом. По словам Хелен, он не любит подолгу задерживаться на одном месте и постоянно…
— Прошу прощения у вас обоих, но я должен сообщить, что показалась Белинда Амфер с родителями, — перебил ее Кристиан. — Мне следует поехать поприветствовать их. — Он поправил галстук, развернул коляску и отъехал.
— Дядя Дэвид, Дорис и Ким должны быть здесь с минуты на минуту. Когда они прибудут, мы сможем подняться на борт, — сказала Диана, беря Ника за руку. — Давай отойдем и постоим вон там, у стенки, пока они не приехали. Там попрохладнее.
— Мне бы хотелось, чтобы мы вообще не приезжали, — проворчал Ник и отвернулся. — Я совсем не в восторге от этой прогулки.
— О, дорогой, почему же ты не сказал этого раньше? Может быть, нам удалось бы отвертеться от нее, принести извинения…
Ник приложил палец к ее губам.
— Ш-ш-ш! Я знаю, что тебе хотелось поехать, а я не желаю чем-либо огорчать тебя. Кроме того, это выглядело бы странным. Я не нахожу Лазаруса слишком приятным человеком, но стараюсь держаться от него подальше. Здесь достаточно других, кто может скрасить его присутствие. — Ник придвинулся к Диане и обнял ее за плечи. — Я всегда рад быть с тобой, любовь моя.
Она улыбнулась ему, глядя на него снизу вверх.
— Да-да, я это знаю. Как чудесно чувствовать себя совершенно спокойной и счастливой, когда мы вместе, чем бы мы ни занимались.