Голос сердца. Книга вторая
Шрифт:
— Вот ключи от квартиры мисс Темпест, — показала ей связку ключей Франческа. — Она просит вас раз в неделю заходить к ней вытереть пыль и вообще присмотреть за порядком. — Франческа опустила ключи в конверт. — Все складывайте сюда, миссис Моггс, тогда ничего не потеряется.
— Хорошо, ваша милость. А как мисс Темпл поживает в Голливуде? Как у нее там идут дела?
— Очень хорошо. Ей там нравится.
Франческа и не подумала поправлять миссис Моггс, которая упорно коверкала фамилию Катарин.
— Вот еще чек от нее за три месяца вперед. Если она задержится, то вышлет еще один. Ваш адрес у нее есть.
— Премного ей благодарна.
Миссис Моггс сложила
— Здесь ваш проездной на трамвай и десять фунтов на непредвиденные расходы. Сюда же я положила ваше жалованье за предстоящие месяцы.
Удрученная миссис Моггс пристально взглянула на Франческу.
— Так, значит, вы не собираетесь приезжать до свадьбы его светлости?
— Боюсь, что вы правы, миссис Моггс. Я останусь в Йоркшире и буду работать там над своей книгой. Если у вас возникнут какие-то проблемы, вы в любой момент можете позвонить мне по телефону, а я вам сообщу, если отец соберется в город.
— Да, миледи. Мне будет очень не хватать вас, когда вы уедете, но, не волнуйтесь, я за всем присмотрю.
— Я в этом не сомневаюсь, миссис Моггс.
— А вы не забыли про мою шляпку, леди Франческа?
Франческа, возможно первый раз за последние недели, весело рассмеялась.
— Конечно же, нет, не забыла. На самом деле я уже приступила к ней и, думаю, хорошо продвинусь с нею вперед в ближайший уик-энд в Йоркшире. К свадьбе она непременно будет готова. Шляпка получается прелестная и будет хорошо гармонировать с вашими голубыми пальто и платьем. Вы, кажется, говорили именно о голубых, не так ли?
Просиявшая от удовольствия миссис Моггс кивнула:
— Да, и большое вам спасибо за шляпку. Я так ценю вашу заботу.
Поколебавшись немного, миссис Моггс осторожно кашлянула.
— Мне бы хотелось что-нибудь вроде тех шляпок, что обычно носит ее величество королева-мать. Знаете, такие, с вуалью и с перышком, либо с розочкой, с красной.
— Именно такую я и имела в виду, — заверила ее Франческа. — Я…
В этот момент зазвонил телефон на стене.
— Простите, миссис Моггс.
Франческа подбежала к аппарату и сняла трубку.
— Алло?
— Привет, Франческа, — раздался голос Николаса Латимера. — Как поживаете?
— Превосходно, Ник, а вы?
— Без Дианы — ужасно. Я решил слетать к ней на этот уик-энд.
— Опять, — пробормотала Франческа, принужденно рассмеявшись.
Ник довольно хихикнул в ответ.
— Вот так-то. Послушайте, детка, кажется, я нашел себе квартиру. Буквально за углом от вас, на пересечении Гросвенор и Норт-Одли. Что, если вы забежите взглянуть на нее и выскажете свое мнение?
— Когда, Ник?
Франческа недовольно нахмурилась. Она держала в секрете свой отъезд в Лэнгли и не хотела, чтобы Ник узнал, что она уезжает сегодня после обеда, и попытался удержать ее.
— Надеюсь, что вы сможете прийти прямо сейчас, скажем, через полчасика. Что на это скажете?
— Да-да, прекрасно. Говорите адрес.
Ник продиктовал ей адрес, а потом добавил:
— Я буду ждать вас прямо в квартире — она на первом этаже. Рад буду повидаться с вами, детка. До свидания.
— До свидания, Ник.
Франческа повесила трубку и обернулась.
— Мне кажется, что мы обо всем договорились с вами, миссис Моггс.
Она собрала все разложенные на столе вещи обратно в конверт, который вручила миссис Моггс.
— Я выйду ненадолго. Вернусь примерно через час.
Спрятав бесценный конверт в карман передника, миссис Моггс интенсивно затрясла головой.
—
Сентябрьское утро было прекрасным, почти летним. Легкие молочно-белые облачка неторопливо проплывали по синему, цвета барвинка, небу. Но улицы, по которым Франческа торопливо шагала в сторону Гросвенор-сквер, казались ей странно неприветливыми. Высокие серые дома навевали на нее тоску и уныние. Ей не терпелось поскорее очутиться в Лэнгли. Она соскучилась по уюту родного дома, тихой мирной атмосфере старого замка, по бескрайним просторам обожаемых ею вересковых пустошей. Скорее туда, к пологим пустынным холмам, сейчас багряно-пурпурным от завядших кустарниковых зарослей, где воздух бодрящ и прохладен. Там она найдет покой и отдохновение от постоянной, непроходящей боли по утраченной любви. Вдвоем с Ладой они будут совершать далекие прогулки, проходить милю за милей по этим пустынным, внушающим благоговение местам, не встречая ни единой живой души, и одиночество будет для нее благословением.
С самого своего возвращения из Парижа вместе с Дорис Франческа жила, замкнувшись в себе, постоянно погруженная в свои мысли и переживания, отгородившись от всего остального мира и находя утешение лишь в Ладе да в своей работе. Ее изыскания в Британском музее подошли к концу, и теперь ей предстояли долгие одинокие дни собственно писательского труда. Но это ее только радовало. Погружение в прошлое давало ей возможность отвлечься от настоящего, ставшего столь мучительным.
Когда Франческа дошла до Гросвенор-сквер, ее мыслипереключились на Ника и на ту квартиру, что ей сейчас предстояло осматривать. Он решил прожить в Лондоне до самого Рождества, которое намеревался отпраздновать в Виттенгенгоффе вместе с Дианой и Кристианом. Прямо оттуда он намеревался заехать в Нью-Йорк навестить родителей, а потом двинуться дальше в Калифорнию. Он продолжал работу над новым сценарием и, по его словам, хотел бы пожить в уединении в Лондоне, чтобы скорее завершить его. Но Франческа понимала, что настоящей причиной, удерживавшей Ника по эту сторону Атлантики, была Диана. Она искренне хотела, чтобы у Ника и ее кузины, влюбленных друг в друга, все сладилось. «Но бывает ли хеппи-энд в реальной жизни?» — спрашивала себя Франческа и грустно сама себе отвечала, что крайне редко, вспоминая о собственном горе и о несчастье, ожидающем ее брата, о котором ему предстоит в скором времени узнать. Вчера вечером ей позвонила из Калифорнии Катарин. Волнуясь, переполненная восторгами по поводу своего нового фильма, Голливуда и всего там увиденного, она взахлеб расхваливала Бью Стентона, который стал ее постоянным спутником, причем, кажется, не только на съемках. О Киме речь зашла только в самом конце их разговора, и Катарин подтвердила свое намерение порвать с ним, но не раньше свадьбы их отца с Дорис, которая была назначена на декабрь. При этом известии настроение Франчески сразу упало. Сердце ее брата неминуемо будет разбито.
Терри Огден тоже был там, в Калифорнии, и Катарин минут пять болтала о нем. Он был один, без Хилари, которая еще не оправилась после аварии и лежала в лондонской клинике на обследовании. У нее не все было ладно с координацией движений и чувством равновесия. Это тревожило докторов, запретивших ей лететь в Америку, пока они не разобрались в причинах ее недуга. Франческа на прошлой неделе навещала Хилари в больнице, и та, обливаясь слезами, с таким пылом говорила, как она тоскует по Терри, что Франческа, хорошо понимавшая ее чувства, была глубоко тронута. «Как много потом всегда бывает слез!» — подумала она, ускоряя шаг и стараясь отогнать нахлынувшие на нее видения.