Голос сердца
Шрифт:
— Верно, Потом была драка с мальчишкой старше меня на год, похороны хомяка на школьном дворе, из-за чего сорвался урок пения, потом я спрятала за бачком унитаза пенал Лиз Камински — она была ужасной занудой… В пятом классе я залезла на дерево, но не смогла слезть с него, поэтому пришлось вызывать службу 911. Вся школа наблюдала за процессом моего «спасения», а мои одноклассники делали ставки, снимут меня, или я сама свалюсь. Ну и все в таком духе. Я была очень непоседливым ребенком. Последней моей выходкой стала та, когда я решила отказаться писать контрольную работу по математике по причине якобы плохого
— Не сработало? — с улыбкой предположил он.
— Как раз наоборот. Я так переживала, смогу ли уклониться от этой контрольной, что упала во всамделишный обморок. В итоге позвонили маме, и она приехала ужасно расстроенная, а потом весь оставшийся день заставляла меня лежать в постели и мерить температуру. А ночью она плакала. И я поняла, что больше не могу огорчать ее.
— Странно, что вас не приструнил отец.
— Ничего странного, если учитывать, что я видела его всего несколько раз в месяц — он ведь был военным летчиком. Они с мамой не были разведены, но жили раздельно. Папа на военной базе, мы с мамой в Лос-Анджелесе. А когда мамы не стало, я стала жить с папой. И вот тут для меня настали тяжелые времена.
— Отец держал вас в ежовых рукавицах?
— «Дисциплина, дисциплина и еще раз дисциплина», — мрачно процитировала Одри. — Гораздо легче стало, когда папа ушел в отставку и мы вернулись в Лос-Анджелес. Надеюсь, я удовлетворила ваше любопытство, мистер Роджерс?
— Не совсем… — С этими словами Роджерс перебрался к полке, на которой тесными рядами стояли фотографии. — С кем это вы здесь, мисс Хэтчер? — спросил он, поворачиваясь к Одри с фотографией в руках.
— С Дженнифер. Что вы так смотрите?
— После вашего рассказа я уже представил вас этакой шустрой обезьянкой, чьи проказы не давали покоя вашим близким. А вместо этого я вижу перед собой настоящего ангелочка, — улыбнулся он.
— Внешность бывает обманчива.
— Это вы верно подметили, — сказал Хэлл, ставя фотографию на место. — Взять хотя бы вашего жениха… На него поглядеть — так прямо потомственный аристократ, а на самом деле…
Глава 11
— Я не собираюсь обсуждать с вами Тома! — холодно заявила Одри, чувствуя, как вся легкость их общения испарилась в мгновение ока.
— Ну и не надо! — неожиданно раздраженно произнес он. — Примите мои поздравления. Вы выбрали себе самого достойного кандидата из всех возможных! Такого мерзкого и подлого типа еще поискать надо!
— Это уже слишком, немедленно замолчите! — прошипела Одри. Кровь прилила к ее лицу; так что запылали щеки. Девушку до глубины души поразила мгновенная смена настроения Роджерса и его откровенная грубость по отношению к ней. Только что они вполне мирно разговаривали, и вдруг он все испортил! — Не смейте говорить мне такие вещи. Вы!..
— Остыньте, милочка. Вы сейчас вспыхните, как факел, — издевательски предостерег он.
— Вы циничный и злобный, вечно всем недовольный тип! — Хэлл напрягся, а потом выпрямился во весь рост, нависая над Одри как скала. Глаза его зловеще сузились, губы сжались, что не предвещало ничего хорошего. — И… и я не нуждаюсь в ваших советах… и оценках тоже, — выпалила она.
— Должен же кто-то сказать вам, если вы сами ни черта не разбираетесь
— А вы, кажется, видите всех насквозь с первого взгляда!
— Вот именно!
— Но при этом никто не просил вас применять ваши знания! И тем более лезть в мою жизнь и поучать, что мне делать, а чего — нет!
— Мне приходится иногда открывать глаза своим клиентам на очевидные вещи. Можно плохо разбираться в людях, но ведь не настолько же! Неужели вас так допекло, что вы решились связать свою жизнь с этим прощелыгой Уилсоном?!
— Что значит допекло? — воскликнула Одри, возмущенная этим обидным словом. Его послушать, так она, ради того чтобы выскочить замуж, решила ороситься на шею первому встречному. — И какое вы имеете право осуждать меня? Хватит! Я не хочу больше разговаривать на эту тему. Мы с вами не настолько близки, мистер Роджерс, чтобы я обсуждала с вами мою личную жизнь, — Одри отвернулась, кусая губы. — До свидания. Где выход, вы знаете.
— Нет, не «до свидания», мисс Хэтчер! Вы должны признать, что я прав, — потребовал он.
— Это потешит ваше самолюбие?
— Просто я ненавижу ложь во всех ее проявлениях.
— Хорошо, я признаю, что вы правы. Довольны? Ну а теперь оставьте меня в покое!
Казалось, Хэлл слегка опешил от ее быстрой капитуляции.
— А вы, Одри, довольны? — неожиданно мягко спросил он.
Господи, чего он добивается?
— Мистер Роджерс… я вас не понимаю, — через силу произнесла она. — Я не поспеваю за вашим меняющимся настроением. Вы то, довольно милы, ведете вполне приемлемый разговор и даже шутите. А через мгновение вы становитесь язвительным и едким, как соляная кислота, провоцируем меня, так что я вспыхиваю как спичка. У вас, мистер Роджерс, несомненно, талант вводить противника в замешательство.
— Вы совершенно напрасно считаете меня своим противником. Я-то как раз на вашей стороне.
— Иногда я не уверена в этом. Меня постоянно мучает ощущение, что вы преследуете какую-то определенную, одному вам ведомую цель.
— У нас одна цель на двоих, Одри: разобраться в этом деле. И я все-таки скажу, что думаю.
— Надеюсь, на сей раз, вы обойдетесь без оскорблений?
— Постараюсь, — произнес Роджерс. — Я хочу сказать… В общем, вы не должны выходить за Уилсона! — Глаза Одри невольно округлились. — И дело даже не в той информации, которую вы узнали о его делишках. А в том, что это — не ваше. Вы не будете с ним счастливы, и этот брак неминуемо закончится полным крахом. Так что нечего даже и пытаться.
— Вы, верно, полагаете, что все знаете… — пробормотала Одри, объятая чем-то вроде суеверного ужаса: он озвучил ее собственные мысли! — Но это не так. Я вам должна кое-что объяснить… Дело в том… что Томас Уилсон никогда не был моим женихом. Мы даже никогда не обсуждали эту тему. Мы были просто друзьями… По крайней мере, до вчерашнего дня.
— Неужели? — удивленно вскинул брови детектив. Он сразу же понял, что Одри говорит чистую правду. Господи, никакой помолвки, а он-то изводил себя мыслями о том, что эта девушка того и гляди совершит непростительную ошибку, от которой потом будет страдать всю жизнь! У него будто камень с души свалился, и в одно мгновение Роджерс стал сам себе противен из-за того, что давил на нее.