Голос свободы

Бенсон Раймонд

Слушая Коппла, Уокер краем глаза заметил движение в лесу и крутнулся на месте. Среди деревьев появился еще один азиат.

Кореец!

– Эй! – воскликнул Уокер, поднимая автомат.

– Не стрелять! – крикнул Коппл, схватив оружие за ствол и задирая в небо. – Это наш!

Раздался выстрел. Партизаны дружно взяли Уокера на прицел.

– Пардон! Ошибочка вышла. Прошу прощения! – сказал Уокер.

Люди расслабились. Новоприбывший кореец застыл на месте, готовый открыть огонь из винтовки М-16.

– Хоппер, иди сюда, – позвал Коппл. – Познакомься с моим боевым товарищем.

– Боевой товарищ? Уверен? – Кореец говорил по-английски

без малейшего акцента. Выходит, американец.

– Прости, я принял тебя за корейца, – сказал Уокер, протягивая руку. Тот пожал ее.

– По национальности я кореец. Но родился и вырос в Сан-Франциско. Хоппер Ли.

– Бен Уокер. – Он представил Келси, потом указал на Голиафа. – Твое хозяйство?

– Наше общее, но так да, дрессирую его я. Он пока не тянет лапу, не падает на спину и не подает голос, но в остальном – делает все, что приказано. – Хоппер Ли достал стальной ящик размером с ДВД-проигрыватель, с кнопками, ручками, экраном и небольшой антенной. – Вся хитрость здесь, в этой коробке. Сам делал.

– Одобряю.

– Мы с Голиафом были в разведке, когда на вас напали. Вернулись как раз вовремя.

– Вот уж точно.

Оставшиеся в живых партизаны собирали погибших товарищей. Зиап отдал приказ похоронить своих, корейцев же бросить как есть.

К тому же их было чересчур много. По прикидкам, на счету партизанской ячейки сорок трупов. Потом из Купола забрали все необходимое и еще до заката приготовились уходить. Враг скоро узнает о судьбе своего отряда и пришлет подкрепление. Чем дольше торчишь здесь, тем опаснее становится.

– Где танки и прочая техника? Мы видели один неподалеку от Сент-Джорджа. Решили, что он едет сюда, – сказал Уокер.

Коппл прокашлялся, сплюнул и объяснил:

– Танк не пройдет лесными тропами. У нас тяжелой техники нет, так как дорога на нее не рассчитана. Собственно, потому и решили объединяться с ячейкой из Колорадо. У них всякого добра хватает. Знаешь, куда ехал тот танк? Скорее всего, в Солт-Лейк-Сити.

– Пару ваших «Хамви» я уже видел. А куда дели третий? И где лошади?

– Одну машину потеряли в бою на пути из Лас-Вегаса. Зиап приехал на своей. А лошади, как ни печально, не выдержали перегон через пустыню. – Коппл вручил Уокеру лопату. – Назначаю тебя добровольцем. Копай уже.

Сборная солянка отрядов «бродяг» и партизан, в сумме семь мужчин и две женщины, стремительно покинула Купол. Они выдвинулись в северо-восточную часть национального парка и глубоко в лесу остановились на привал. Всем раздали сэндвичи с арахисовым маслом и бананами и бутылки с водой. Уокер с Уилкокс подсели к Хопперу Ли, и тот описал вторжение с точки зрения американского корейца.

Тщедушному Ли было едва за тридцать. Бодрый, темпераментный парень говорил очень быстро, при том активно жестикулируя. Однако, сильнее всего, бросалось в глаза изуродованное лицо. От правой брови, через глаз, по щеке до самого подбородка шли два старых шрама.

– Наверняка гадаете, что у меня с лицом, – сказал Хоппер. – Дело было в Сан-Франциско. Я жертва расовых погромов. Слышали о них?

– Ага, – ответил Уокер. – На мой взгляд, редкостный дебилизм.

– У нас в районе завелась банда охреневших реднеков. Видать, заняться им было нечем, они терроризировали корейцев. Эти отморозки насиловали пятнадцатилетнюю девчушку, и я полез их остановить. Мудак с ножом порезал мне лицо. Отделали меня знатно. И девочку не спас. До сих пор в ушах стоят ее крики. Так и не

узнал, что с ней сталось. Когда пришел в себя, одна семья американских корейцев взяла меня домой и обработала раны. Благодаря им я не потерял глаз и могу видеть. На мой взгляд, редкое везение. Погромы продолжались. На улице творилось черт-те что. Наши ополоумевшие братья-американцы хотели нас убить. Ладно, все в прошлом. Потом в город пришли северные корейцы, ввели военное положение, и погромы сошли на нет.

Как и Уокер, Ли в армии не служил. Он был механиком и электроинженером в третьем поколении. Едва о том услышала Келси, они с Хоппером затеяли беседу на своем птичьем языке. Уокер пропускал технический жаргон мимо ушей, но при том радовался, что Келси нашла родственную душу. Выяснилось, что до ЭМИ он был мастером на все руки, выигрывал разные награды, в том числе по линии DARPA. После оккупации северные корейцы заставили его чинить им всяческую военную технику.

– Выбора не было. «Трудовой договор» представлял собой обычное рабство. Альтернатива – расстрел. Жить-то хочется даже под пятой врага, пришлось выполнять их требования. Отношения с людьми от этого лучше не стали. В определенных кругах меня заклеймили коллаборационистом. Но прошлым летом я вошел в партизанскую ячейку. Обеспечивал ее разведданными. Потом, в один прекрасный день, нашел Голиафа. Он так хорошо экранирован, что ЭМИ его не сжег. Всего-то и надо было, что перезагрузить систему. А вот пульт управления не выжил. Битых два месяца тайком с ним возился. После угнал Голиафа, обул корейцев, как детей. На работу больше не выходил. И теперь вряд ли найду новую, ведь от прежних работодателей у меня рекомендации нет. – Ли засмеялся над собственной шуткой.

– В общем, сарафанное радио донесло слухи о ячейке в Монтроузе, куда мы сейчас и едем. Они мощно выступили, чтобы не дать корейцам захватить добычу сланцевой нефти неподалеку от города. Мне сказали, им нужны люди, чтобы упереть с предприятия реактивное топливо. Так что я взял Голиафа и тайком свинтил из Сан-Франциско. По дороге встретил Нгуена и завис у него. Вот такая история.

Бен с Келси рассказали о себе. Солнце клонилось к закату. Зиап объявил, что дальше тронутся в два часа ночи, можно отдыхать. И тут Уокер с Ли зацепились языками по расовому вопросу, национализму и внутреннему конфликту американских корейцев.

– Пойми, Бен, – сказал Хоппер, – несмотря на погромы, я остаюсь истинным патриотом этой страны. Против корейцев не имею ничего, но корейское правительство я презираю. Ким Чен Ын – чисто Гитлер, такая же гадина. Он – позор нашего народа. С каким бы удовольствием я отправился в Пхеньян, чтобы надрать ему задницу. Ну не руками, Голиафа бы подогнал. Сам-то я невеликий боец. А ты?

– Не особо, хотя за прошедший год кое-чему научился. Уолли неплохо меня натаскал, только вот боевого опыта не хватает. Сегодня второй раз в жизни был в бою. Если не считать Лас-Вегаса.

– Да уж, чего там считать, – хмыкнул Ли. Потом до него дошло, что смеяться тут не над чем.

Спальников и одеял хватило всем. Пока ребята курили самокрутки из самосада, Ли достал из «Хамви» коротковолновую радиостанцию и генератор.

– Каждый день слушает. Иногда получаем весточки от других партизан, – объяснил подошедший Зиап.

Уокер посмотрел на Келси.

– Как думаешь, сможем подключить к этой штуковине пульт? Я не был в эфире с самого Лас-Вегаса.

– Ты ведешь передачи? – нахмурился Ли.