Голос Земли
Шрифт:
Принятые решения, болезненные, но необходимые, укрепили дух глав двух государств.
Затем русский президент Павлов в виде уточнения добавил:
– Я вам должен кое о чем поведать, коллега. У нас есть тайные союзники, вполне способные сыграть решающую роль. Это эмчи.
– Но ведь они всегда заявляли о своем нейтралитете.
– Это лишь для вывески. Говоря по правде, мы вместе решили, что будет лучше, если эмчи на словах останутся в стороне от конфликта. Данная идея принадлежит нам.
– Это меняет дело. В таком случае
Разочарованные Давид и Гипатия вернулись в отель и поставили в номере чемоданы. Затем улеглись, каждый на свою кровать, и чья-то рука схватила пульт. Экран телевизора загорелся, позволив следить за телесериалом человеческой злобы.
Изобилие шокирующих кадров оказало на них гипнотическое действие. Совершенно не задумываясь, Гипатия вытащила из холодильника несколько кубиков льда, бросила в стакан с колой, поправила подушки, и они с Давидом уселись поудобнее, будто собирались смотреть художественный фильм. Строка на экране подсказала, что для трехмерного изображения необходимо запастись очками 3D; некоторые репортажи были сняты камерами, снабженными стереообъективами.
– Земле придется подождать. Пока мы не можем выполнить ее желание, – произнес Давид, пожимая плечами.
В этот момент в его голове взорвалась боль. Он скривился, схватился за виски и, не в силах превозмочь, вскрикнул. Гипатия тут же выключила звук.
– Профессор Уэллс! Все в порядке? Что с вами?
– Ужас какой-то. Страшная мигрень.
– Раньше у вас такое было?
– Да, но не до такой степени.
Девушка изучила его ушную раковину, нашла опорные точки и достала иглы.
– Лишь бы только она не передала мне свою собственную боль. Это невыносимо.
– Она решила вас наказать? Но почему тогда не меня?
Виски вновь прострелила адская боль.
Гипатия стала быстрее втыкать иглы.
– Дышите!
Давид постарался контролировать дыхание, но из этого ничего не получилось. Кореянка добавила еще несколько серебристых игл, на сей раз в шею и плечи.
Наконец ученому стало легче.
– Все взаимосвязано, – пробормотал он. – Если у тебя есть преимущество, рано или поздно оно обернется неудобством. Я предпочел бы оказаться за рамками этой системы.
Гипатия намочила свежую салфетку и приложила Давиду к вискам.
– Вынуждена констатировать, что наша планета не такая уж симпатичная, как может показаться. Могла бы и поберечь вас, ведь вы – ее единственная надежда.
– А это в ее власти? Да и потом, кого сегодня можно назвать симпатичным? Разве в мире сегодня кто-то кому-то желает добра?
Ученый глубоко вздохнул и добавил:
– В рамках экосистемы каждый из нас кому-то мешает, кого-то злит либо возбуждает аппетит другого обитателя Земли. Даже бактерии, рыбы и растения питают глобальные амбиции по уничтожению окружающей жизни, чтобы получить больше еды, воды или солнечного света. Мы все конкуренты,
– Лично я не желаю вам зла. Как и планете. Просто ищу возможность снизить градус этого напряжения.
Девушка подошла к нему и помассировала плечи – в тех местах, где не было иголок.
– Мы сделаем все возможное, чтобы на своем уровне разрешить ситуацию имеющимися в наличии средствами.
Снизу до них донеслись крики постояльцев отеля, смотревших новости.
Давиду Уэллсу показалось, что иглы возымели свое действие. Душу постепенно заполнило ощущение легкости и покоя, он задремал, убаюканный волнами сеанса акупунктуры.
В незапамятные времена, еще до появления человека, в джунглях начался грандиозный пожар.
Звери стали в панике разбегаться в разные стороны. Но одно живое существо осталось на месте: крохотная птичка колибри. Она без устали летала к реке, набирала в свой крохотный клювик капельку воды и потом роняла ее на охваченный огнем лес.
Глядя на ее кружение, к птичке обратился с вопросом тукан с огромным клювом:
– Ты с ума сошла, тебе и самой видно, что все твои старания напрасны! Неужели ты и правда думаешь, что сможешь потушить пожар во всем лесу?
– Да, я знаю, что в одиночку вряд ли смогу что-либо сделать, – ответила колибри. – Но я хотя бы прилагаю посильные усилия, чтобы все устроилось.
Серо-белая пешка взяла снежно-белую и сбросила с семиугольной доски.
– Китайцы в Ладакхе потерпели поражение, – сказала Эмма-103.
Королева Эмма-109 схватила мундштук и выпустила клуб дыма, вглядываясь в кадры, снятые на севере Индии.
– В глобальном контексте это почти ничего не меняет.
– Значит, наступило время для вступления в каждый из альянсов новых членов, – заявила министр.
Чуть дальше пешки – белые, светло-зеленые и темно-зеленые – образовали квадрат, символизировавший сражение в Андаманском море, продолжавшееся до сих пор.
– Кто одерживает верх?
– Пока лагерь Ян.
Другие битвы заставили министра перемешать цветные фигуры. После нескольких ходов темно– и светло-зелеными пешками шахматная доска, вначале походившая на радугу с правильно расположенными цветами спектра, стала напоминать полотно художника-абстракциониста.
Кончиком мундштука королева показала на игровое поле.
– А эти? Что они там делают?
– Новый альянс. Между Красными и Синими, – ответила Эмма-103.
– Феминистки объединились с роботами?