Голоса ночи (сборник)
Шрифт:
– Может, все и просто, но я не приду.
– Почему это? Узнаешь много интересного, обещаю! Или думаешь, обманываю? Да я точно приду, не сомневайся!
– А вы не боитесь? – дрожащим голосом спросила Анжелика.
– Тебя мне, что ли, бояться?
– Нет.
– Чего тогда?
– Что нас с вами увидят рядом?
В трубке замолчали. Анжелика проклинала свой длинный язык – слишком явно она дала этой особе понять, что все про нее знает. И про связь с Игорем, и про внешнее сходство с ней самой. Наконец она услышала ответ:
– Я-то
– Я не приду.
– Не придешь – очень пожалеешь. Алиби-то у тебя липовое.
– А зачем вы мне его сделали? Я же не просила! Что – решили меня к рукам прибрать? Зачем вам вообще все это нужно? – взорвалась Анжелика. – Ничем я вам не обязана!
– Ну, тише, тише! Не ори так. Тем более если ты не одна, – снисходительно ответила та. – Я тебе добра желаю.
– Да уж!
– Серьезно. Если я помогла с алиби, то только для того, чтобы тебя в покое оставили. А теперь я хочу поговорить. Короче, если ты не придешь, пожалеешь. И сильно.
– Я… – начала было Анжелика, но услышала только гудки – трубку повесили.
На кухню она не пошла. Сидела у телефона, тупо глядела на него и повторяла про себя, что эту дрянь надо убить, избить, сделать с ней что угодно, только бы она больше не звонила. Один ее голос и невыносимо начальственный тон вызывали у Анжелики аллергию. Юра на кухне не подавал признаков жизни, зато оттуда непрерывными волнами полз сигаретный дым. Когда звякнул телефон, Анжелика схватила трубку, рискуя оборвать контакт:
– Да!
– Привет, Лик, – услышала она смущенный голос. – Узнала?
– Конечно! Она мне только что звонила! – захлебнулась Анжелика.
– Ну?!
– Она уже два раза звонила! Я что, тебе не рассказывала?
– Вот гадина, – ругнулся Женя. – Слушай, давай, я к тебе приеду?
– Да? – нерешительно переспросила она. – Ну, давай…
– Ты не против? Может, ты не одна?
«И этот туда же!» – усмехнулась Анжелика и ответила:
– Да я не против, только…
– Что «только»? Если нельзя, так сразу и скажи, – довольно независимо ответил Женя, но заметно было, что прохладное согласие его разочаровало. Анжелика глянула на пышный букет, красовавшийся в напольной вазе, и, ощутив что-то вроде признательности, сказала:
– Приезжай! Я жду.
Положив трубку, крикнула на кухню:
– Ты не уснул?
Юра, шумно шаркая ногами, приплелся на зов и остановился на пороге. Уныло посмотрел на розы и спросил:
– Мне уйти?
– Конечно, уйди, – кивнула она. – Хорошо, что ты сразу все словил.
– Можешь посоветовать, что мне теперь делать со следователем?.. Я всех подвел. Машу, маму…
– Себя самого ты главным образом подвел, – заметила она. – Потому что постоянно всем врал. Будет теперь тебя этот Владимир Борисович мурыжить за ложные показания! Вот симпатяга! Не знаю, что тебе делать.
– Ну, ладно… Как там Саша? – спросил он, так же уныло глядя,
– Нормально, – дипломатично отозвалась Анжелика. – Только Лена болеет.
– Это его жена?
– Да. Ты ему лучше сейчас не звони.
– Что-то серьезное? – без особого интереса спросил Юра. Ему просто не хотелось уходить.
– В основном она плохо спит, – ответила Анжелика и, в общем, не покривила душой.
– Хорошо, не буду звонить. Маша, знаешь, тоже не хочет, чтобы я ей звонил. Как ты думаешь, а можно все-таки это сделать? А ее телефон можно следователю дать?
В его голосе звучало такое неистовое желание пообщаться, поделиться своими горестями, что у Анжелики возникли некоторые сомнения, хорошо ли выставлять человека в таком состоянии? Но ей сейчас было не до него, и она слегка, дружески толкнула его ладонью в спину:
– Все уладится. Все уже улаживается. Вы же не виноваты, ну а все остальное – пустяки. Ладно, спокойной ночи.
– Знаешь, Лика, – он цеплялся за дверной косяк. – А ведь тогда, когда я к тебе первый раз пришел, я решил, что это ты убила мужа.
– Что?!
– Помнишь, ты мне говорила, что тебе кажется, будто в комнате чего-то не хватает?
– Не хватало малахитовой подставки!
– Да, теперь-то я знаю… Но тогда, знаешь, я решил, что ты говоришь о кубке. Понимаешь, ведь мать принесла ему кубок, когда он был еще жив, разумеется. Потом, до того как я пришел и увидел его труп, прошло часа полтора. За эти полтора часа его убили. Тот, кто убил, обязательно видел кубок! Он даже мог его украсть, но почему-то не украл… А потом я его забрал. И вот ты мне сказала, что из комнаты что-то пропало…
Анжелика посмотрела на него расширенными от гнева глазами и в конце концов заявила, что это у него в голове чего-то не хватает, а чего – пусть соображает сам. Сказала также, что в жизни не видела такого типа, как он, что от него одни неприятности и что пусть он выкинет свои дурацкие идеи из головы, если хочет еще когда-нибудь прийти к ней в гости. Резко оторвала его пальцы от косяка, распахнула дверь и велела ему идти к своей мамочке. Он вылетел как ошпаренный, и последнее, что она увидела, захлопывая дверь, были его изумленные, обиженные, совершенно лягушачьи глаза.
Женя явился через час с небольшим. За это время она переоделась, сделала свежий и особенно тщательный макияж, прибралась в обеих комнатах и покрасивее расставила в вазе его цветы. Потом рассердилась на себя за эти приготовления и сказала себе, что уж в первый-то раз, когда он ее сюда втолкнул, ему было наплевать, как она выглядит, значит, нечего теперь стараться. Но при этом в глубине души понимала, что злится не на него, а на себя – за свое волнение.
– Ничего, что я так вломился? – спросил он, проходя за ней на кухню и почему-то потирая руки, будто вошел с мороза.