Голоса пьеса-мемуары ч.3
Шрифт:
Адам все это время спал с тремя дочерьми и ничего такого не ведал. А когда проснулся, увидел Еву уже не в юбочке из коки, а в роскошном парике, кринолине и корсете из китового уса от кита Ионы. И вообще это была уже не Ева, а Екатерина II в окружении своих блистательных фаворитов: графа Орлова, короля Польши Понятовского, князя Потемкина-Таврического и какого-то графа Зубова. Графа Зубова Адам не заметил, а уставился на Потемкина-Таврического и задумчиво произнес: "Чужая душа Потемкин".
Миша Дзюбенко.По теории большого взрыва
Я.Так оно и есть. Шахидка Ева по наущению змея соблазнила Адама, а в результате — взрыв рая и полный распад миров.
Рабинович I.Вы слыхали — есть такая нейтронная, бомба. Она взрывается, мы гибнем, а все остается.
Рабинович II.Кто же изобрел такую бомбу — социализм, что мы есть, а ничего нет?
Марина.Взрыв в метро не случаен. Масхадов предложил ввести войска ООН в Чечню.
Я.Ввести войска ООН в жопу.
Марина.Вот именно, точнее не скажешь. Кстати, а куда девался Яркевич?
Я.А ведь он обиделся бы, узнав, что о нем вспомнили в связи с жопой.
Марина.Да, юмористы, они в жизни все воспринимают всерьез.
Яркевич.Алло, это Яркевич. Что творится! У меня на Павелецкой прямо под домом вагон взорвали.
Я.Ты даже не знаешь, насколько кстати ты позвонил.
Яркевич.А что?
Я.У меня в доме тоже бомбу взорвали, на втором этаже.
Рабинович.Когда Эренбург задержался в Париже, Катаев вселился в его дачу, а вещи выбросил. Мне об этом рассказал Асмус. Вот идут по Переделкину Асмус и Пастернак. Навстречу Катаев.
Пастернак.Здравствуйте.
Катаев.Здравствуйте.
Асмус.Как ты можешь с ним здороваться! Он же занял дачу Эренбурга, а вещи выбросил.
Пастернак (догоняет Катаева).Прошу считать мое "здравствуйте" недействительным.
Геращенко.Я слышал, вы поэт и философ. Каждый поэт — философ, но не каждый философ — поэт. У поэта должен быть свой банкир.
Девки на эстраде.
Нежная девочка Ира
Полюбила банкира!
Я.На Марсе нет ни воды, ни вирусов.
Яркевич.Да, человеку трудно осознать, что мы одни, что есть только Бог и человек. Но Бог как-то очень... Он не вмешивается.
Я.Он вмешивается лишь в той мере, в какой вмешался в момент творения. Хотя и там не все ясно.
Академик Гинзбург.Я атеист, но не безбожник.
Я.А я безбожник, но не атеист.
Александр Лазаревич.Да поймите вы наконец! Королева была простой блядью!
Актриса.Королева не может быть блядью.
Герой-любовник, пьяница Филиппов.В искусстве нет ничего абсолютного. Нельзя сказать, хорошая пьеса или плохая, все зависит от вкуса.
Ольга Сергеевна.Вкус не должен обманывать, если он есть.
Герой-любовник.Может! Вот, например, огурец. В нем только вода и клетчатка и ничего полезного, а так хочется огурца.
Я.При слове "огурец" все сидящие в автобусе сглотнули слюну.
Ольга Сергеевна.Вкус огурца уже полезен. Раз вкусно, значит полезно.
Герой-любовник.Яд тоже бывает вкусным.
Я.Чтобы прервать спор, Александр Лазаревич затянул любимую песню.
Александр Лазаревич.
Гу-у — гу, а-гу-гу,
Мы сидим на берегу —
Поджидать папашу
В деревеньку нашу.
Все.
Тра-та-та, тра-та-та,
Вышла кошка за кота,
За кота котовича,
За Иван Петровича.
Я.Автобус уныло двигался по оренбургской степи, поднимая тучи никем не мерянной пыли. Актерам уныло подвывал мотор.
Александр Лазаревич.
Он приедет и придет,
Крошку на руки возьмет...
Я.Но не приедет и не придет, и на руки не возьмет. И сын его сына не возьмет на руки его внука...