Голова королевы. Том 1
Шрифт:
Екатерина была взбешена тем, что призрак напугал ее. Не суеверный страх овладел ею, а мучительное сознание того, что кто-то проник в ее замыслы и насмехается над ней. Она сжала в кармане ключ и поспешно направилась к подвалам. Ей хотелось скорее увидеть, заперты ли двери и томится ли Клара в своем каземате…
Королева бежала по коридорам и слышала хихиканье призрака. Открыв дверь каземата, она нашла Клару на соломенном ложе. Но ужас обуял ее, так как за прикрытой дверью снова раздалось хихиканье, насмешливое, вызывающее, грозное…
Екатерина бросилась обратно. Впервые она испытала настоящий
«Это — игра расстроенного воображения, у меня лихорадка!» — решила королева, легла на диван и, позвонив, приказала позвать врача. Ее мозг, казалось, пылал, и перед глазами ходили огненные круги.
На следующее утро по всему дворцу пронеслась ужасная весть: Клару Монгомери нашли мертвой в ее постели и возле ее трупа — клочок пергамента, на котором было написано следующее:
«Я покончила с собой, так как меня бичевали и бросили в темницу за то, что я не хотела служить похотям короля!»
Это — уже не была игра воображения, это была хитро обдуманная месть. Король под страхом смертной казни запретил распространять эту весть и приказал говорить, что Клара умерла от разрыва сердца.
Граф Монгомери приехал во дворец и просил выдать ему тело его сестры. Ему было отказано в этом, так как королева взяла на себя хлопоты по ее погребенью, За похоронной процессией шли пэры Франции. Король хотел пожать руку Монгомери, но тот сделал вид, что не заметил этого, и Генрих опустил руку, но ни слова гнева не сорвалось с его губ.
Мария Стюарт бросила цветы на гроб бедной Клары и со слезами на глазах шепнула графу:
— Пощадите короля! Не он убил ее.
Монгомери преклонил колено и поцеловал ее руку; Мария почувствовала, что снова приобрела себе друга.
— Граф Монгомери, — сказала Екатерина, — вы настаивали на том, чтобы видеть покойницу… Я предполагаю здесь яд, но яд, для меня неизвестный. Спросите-ка у своего друга Дэдлея или у его пажа, нечестивого шотландца, пожалуй, они слышали у себя на родине о том, что человека поражает удар, когда он понюхает фиалку.
— Ваше величество, если вы не знаете этого яда, то его и не было, — возразил Монгомери. — Должно быть, моя сестра была изнурена ударами бича, холодом, страхом и прочими муками; все это действует как яд.
— Вы так думаете? — с иронической улыбкой произнесла королева. — Меня весьма интересует это сравнение, и я расспрошу вас еще об этом.
Монгомери поклонился и сказал:
— Где будет угодно вам, ваше величество, только не над опускными дверями Лувра. Впрочем, что это я болтаю, — продолжал он, увидев, как Екатерина закусила губы, — вместо того, чтобы поблагодарить вас за то, что ваши строгие меры избавили мою сестру от позора стать графиней Альбеф.
Альбеф был именно тот кавалер, которого король избрал в женихи Кларе.
Глава
ПЕРЕМЕНЫ
Генрих II, не довольствуясь тем, что женитьбой своего сына на Марии Стюарт укреплял связь Франции с Шотландией, хотел еще унаследовать престол в этом королевстве в том случае, если Мария умрет бездетной. Таким образом он думал предупредить вступление на престол леди Гамильтон и приковать к Франции страну, которая не хотела сплотиться с Англией. 4 апреля 1558 года за две недели перед тем, как Мария Стюарт приняла условия, поставленные ей депутатами от имени шотландского парламента, она подписала в Фонтенбло два тайных акта, весьма важных и опасных. Первый из них просто-напросто дарил Шотландию Франции; второй же был подписан на случай неисполнения первого и содержал в себе передачу французским королям наследных прав Марии Стюарт на английский и ирландский престолы. Она подписала тайный протест против торжественных обещаний, данных в присутствии шотландских депутатов, и объявила их утратившими силу.
Шотландские депутаты не подозревали о подлоге. Они возвратились в Эдинбург, и парламент дал согласие на получение дофином шотландской короны, приобретаемой им через брак с Марией Стюарт; с того же дня все государственные акты Шотландии должны были подписываться как Марией Стюарт, так равно и дофином. Мать Марии Стюарт, Мария Лотарингская, получила протекторат над Шотландией при условии, что она снова введет там католичество, и это условие Гизов, равно как влияние Франции, заранее настраивало гордое шотландское дворянство против королевы.
В Париже могли добиться всего от Марии Стюарт — для этого достаточно было призвать на помощь религию. Учение католической церкви глубоко запало в нежную душу Марии, бредившей миром чудес и идеалов, внушаемых ей бесчисленными легендами и сказаниями о святых отцах и мучениках. Во Франции постарались снабдить эту девушку всем тем, что могло сделать ее восстановительницей католической церкви в Шотландии.
Мария была разносторонне образована, у нее были такой ребячески наивный образ мыслей, такая кипучая жизнерадостность, такое остроумие, коловшее, но не причинявшее боли, что она быстро освоилась с пестрой придворной жизнью и очаровывала всех и каждого, кто был с ней. Вот эта легкомысленная доброта, с которой Мария рассматривала мир сквозь розовое стекло поэтической мечтательности, и привычка придавать всему романтический вид и были причиной всех несчастий этой красивейшей из женщин, носивших когда-либо корону.