Голова королевы. Том 2
Шрифт:
Он узнал, что живет здесь Баллар, и без всяких размышлений отправился в квартиру Мода.
Мод был дома и с удивлением взглянул на вошедшего полицейского. Когда же тот объяснил, что он — служащий «Звездной палаты», то от испуга у Мода кровь в жилах застыла и волосы чуть ли не встали дыбом. Полицейский потребовал, чтобы Мод назвал свое имя и род занятий.
Это было легко Моду. Чем-чем, а документами он был снабжен в достаточном количестве. Он предъявил доказательства того, что он — англичанин, состоящий на службе секретаря французского посольства.
— Хорошо, — произнес
— Квартирант?
— Пожалуйста, не притворяйтесь! Я знаю, что это так! Кто этот человек?
— Ах, вы про этого?.. Да это, собственно говоря, не квартирант, а, так сказать, гость…
— В таком случае я должен сказать еще, что вы принимаете у себя очень подозрительных гостей… Дело, должно быть, не чисто, раз люди с наружностью джентльмена живут в такой дыре, как ваше жилище, раз они посещают низкопробные вертепы и вступают там в драку со стражами общественной безопасности!
— Этого я уж не знаю, — дерзко ответил Мод.
— Готов вам поверить, но все-таки будьте любезны сказать мне, как попал этот человек в ваш дом?
— Мне его рекомендовали…
— Кто именно?
— Мой патрон.
— Тоже хорошая рекомендация! Как его зовут?
— Форсо.
— А чем занимается Форсо?
— Он военный, полковник, в настоящее время в отставке.
— Так, так!
Полицейский в замешательстве почесал затылок. Положение полковника в отставке сразу объясняло все, что с первого взгляда казалось подозрительным, а именно — привычку к бесшабашной жизни и неимение средств. Кроме того, полицейский из личного опыта знал, что с безработными военными шутить не приходится. Но как бы там ни было, а поручение ему было дано в самой категорической форме, и он должен был довести дознание до конца.
— Когда же вернется этот господин домой? — спросил он Мода.
— Это совершенно неопределенно.
— Так я подожду его здесь, — решительно заявил полицейский. — А пока он не вернется домой, вы тоже должны оставаться здесь.
Но Баллар не был таким неосторожным и легкомысленным, как это могло показаться, он нарочно колесил по городу, чтобы измучить преследователя. Когда же полицейский отмахал за ним два больших конца, то Баллар неожиданно исчез.
Домой Баллар решил тоже сразу не возвращаться — сначала послал мальчишку, чтобы тот прощупал почву.
Когда мальчишка прибыл на квартиру Мода, полицейский все еще оставался на своем посту. Следуя данным инструкциям, мальчик сказал Моду, что его кузен просил спросить, как его здоровье.
— Ага! — воскликнул полицейский. — Знаем мы этих кузенов! Не трудитесь отвечать, сэр Мод! Слушай-ка, мальчик, я — служащий «Звездной палаты».
Мальчишка страшно перепугался.
— Тебе меня нечего бояться, если ты будешь послушным, — продолжал полицейский. — Но берегись, если ты не сделаешь того, что я тебе сейчас прикажу!
— Я готов все сделать! — ответил мальчик.
— В таком случае ступай обратно к «кузену» и скажи ему, что сэр Мод ждет его.
Мальчик
Баллар принял ответ мальчика за правду, но в последний момент лисьим нюхом почувствовал что-то неладное. Он юркнул в сторону, хотя полицейский и кинулся за ним, но не мог помешать иезуиту ускользнуть из его рук.
Надутый полицейский вернулся к своему начальнику и доложил ему обо всем происшедшем. Выслушав его, Пельдрам решил лично взяться за это дело.
Эта история затянулась. Преследование Баллара продолжалось несколько месяцев, но Пельдраму так и не удалось поймать человека, следить за которым его заставляла скорее честь сыщика, чем подозрение, что преследуемый и на самом деле — важный преступник.
Что может показаться очень странным — так это то, что соучастники заговора не имели никакого понятия об этом преследовании. Таким образом, это было каким-то состязанием на приз, происходившим только между Пельдрамом и Балларом.
За это время Бабингтон вообще редко видел иезуита. Он только что вернулся из имения, купленного им вблизи от Чартлея, и так много работал над подготовкой переворота, что даже его внешний вид совершенно изменился. Прежде он отличался некоторой полнотой, а теперь стал худым, физически и нравственно истощенным. Кроме того, лето стояло очень жаркое, и во время своих частых путешествий Бабингтон изнемогал от палящих лучей солнца. Он истосковался по отдыху, и твердо решил в течение нескольких дней сделать передышку.
Прибыв в свой городской дом, он разделся с помощью камердинера, вытянулся на софе и сказал:
— Джек, меня ни для кого нет дома сегодня!
— Слушаюсь! — ответил тот.
— Меня нет в Лондоне вообще, понимаешь?
— Понимаю.
— Я устал, Джэк, так устал, что на отдых и восстановление сил мне понадобится по крайней мере неделя.
— Совершенно верно!
— Теперь ты знаешь, значит, что нужно делать. Всем посетителям ты скажешь, что меня нет, что я в Париже, что ли.
— Я желал бы, сэр, чтобы мы действительно были там.
— И я желал бы того, ей Богу, но делать нечего, приходится оставаться здесь.
— К сожалению, — произнес слуга со вздохом и вышел из комнаты.
Бабингтон был настолько утомлен, что заснул.
Вдруг слуга снова появился с очень обеспокоенным видом и воскликнул:
— Сэр! Дорогой сэр, проснитесь!
Но так как тот не двигался, то Джэк стал будить его.
— Мне слишком скоро пришлось ослушаться вашего приказания, сэр, но я принужден сделать это, — сказал он.
— Ну, в чем дело? — недовольно спросил очнувшийся хозяин.
Пришел какой-то незнакомец.
— К черту его, я никого не хочу видеть!
— Этот человек настаивает, к тому же у него, кажется, имеются важные вести.
— Кто же он такой?
— Это — агент «Звездной палаты», состоящий у вас на жаловании.
Через две минуты в комнату вошел посетитель, находившийся, по-видимому, также в большом волнении.
— Да хранит вас Бог, сэр! — быстро проговорил он. — Какое счастье, что я застал вас в Лондоне и имею возможность говорить с вами.