Голова оборотня
Шрифт:
– Через десять дней им можно получить еще порцию плетей, – утешил нищего Риоган. – Можете уходить, больше я вам ничем не помогу.
Четверка поблагодарила грубоватого лекаря и вернулась к карете.
– Эти ублюдки еще пожалеют о своей подлости, – зло произнес Вилт, усевшись на сиденье внутри кареты. Этот судья продажен как портовая девка, чтоб он подавился деньгами Касана!
– Если бы он не был продажным, вас бы отправили греться на юг, в мраморные рудники, – заметил Медяк. – Не надо было раскрывать рты,
Вилт угрюмо промолчал, поняв, что на поддержку Мерги и Хемилона в этом вопросе рассчитывать не стоит. Тейрам смотрел в окно кареты, временами морщась от ноющей боли. Большее мучение доставляло ему позорное наказание, которому его подвергли как уличного карманника.
– Позже разберемся с этими мерзавцами, – еле слышно шепнул он на ухо Вилту, когда карета качнула пращника в сторону лекаря.
Вилт кровожадно обнажил зубы в улыбке. Дальше все ехали молча, пока кучер не остановил лошадей у высоких ворот с изображением протянутой руки. Медяк каждый раз с раздражением смотрел на сверкающие на солнце медные кружки размером с голову ребенка, которые падали в открытую ладонь, занимающую весь правый створ. По его мнению, гильдия могла выбрать себе символ поценнее, нежели жалкий медяк. Тем более, что основной доход нищим приносил ипподромный тотализатор.
– Если Киргал меня облагодетельствует и я сменю Инбалта, то велю вместо этой жалкой руки изобразить скакуна, выбивающего из земли кучу золотых, – опять начал мечтать Медяк. – И обязательно со своей физиономией у жокея.
В отличие от нищего, горожане считали, что размер длани вполне соответствует аппетитам наглой братии, ограбление которой вызвало у некоторых зубоскалов предложение нарисовать на пальцах руки по перстню с драгоценными камнями.
– Медяк, ты никак вздумал заснуть? – спросил бородатый охранник, устроившийся в теньке под ветвями раскидистого дерева, росшего перед воротами.
Нищий отогнал грезы и со вздохом открыл дверцу кареты.
– Кто это с тобой? – подозрительно спросил бородач, глядя на вышедших их экипажа мужчин.
– Ратта сказал, что они поживут немного здесь, пока не выполнят для нас кое-какую работенку, – Медяк схватил ручку бронзового молотка и начал лениво стучать.
– Не молоти, не глухие, – раздался голос из-за ворот.
– Тогда открывайте быстрей, пока я не спекся от жары, – раздраженно огрызнулся нищий.
– Не растаешь, – парировал парень с франтоватыми башмаками, блестевшими на солнце как натертый медный таз. Он открыл дверь в воротах и уставился на посетителей.
– Башмак, уберись с прохода, – Медяк отодвинул парня в сторону и прошел в проем. Затем опять повторил распоряжение Ратты для оранжевого мага с босыми ногами, азартно бросающего кости на доски беседки вместе с тремя другими охранниками. Друзья, преодолев ворота, оказались в роскошном саду, где цвели и благоухали десятки разновидностей цветов и кустарников, даруя удовольствие глазам и обонянию. Трели птиц, доносящиеся сверху от деревьев, услаждали слух. Неподалеку справа у пышной клумбы с зелеными лагратскими розами возился садовник с мерпальской шапочкой на лысой голове.
–
– У вас наверное и бассейн с Любимицей Киргала есть? – спросил Хемилон у Медяка, идя рядом с ним по широкой гравийной дорожке. Сзади шли незадачливая парочка дельцов, замыкал шествие Мерги, внимательно пространство осматривая вокруг себя и по привычке считая шаги.
– А как же, один из красивейших бассейнов в столице, клянусь грудью Итал! – с гордостью похвастался попрошайка. – На удаче экономить нельзя, тем более распоряжаясь столичным тотализатором.
– По своему опыту могу сказать, что наличие черепахи никак не влияет на удачу, – скептично заявил Тейрам, услышав разговор. – Мы держали в руках удачу Урмана! И что это нам принесло? А вам Дарующая Удачу как-нибудь помогла сохранить золото от грабителей?
– Может, она позволила нам встретиться с вами? – не растерялся Медяк.
– А для нас в чем удача попасть в тюрьму? – возмутился лекарь.
– Попробуй ответить на этот вопрос через годик-другой, – ухмыльнулся попрошайка. – Может и вам что перепадет с панциря Любимицы Киргала. – Только сначала рассчитайтесь с нами.
Друзья молча проглотили предупреждение. Медяк, заметив возникшее отчуждение с их стороны, понимающе улыбнулся:
– По дружески вам советую сделать это как можно скорее. Инбалт и Ратта надеются на вас, а как вы знаете, неоправданные надежды частенько вызывают сильный гнев. А вы не в том положении, чтобы позволить плюнуть на их ярость. Ведите себя осторожнее и следите за языком, – попрошайка ткнул пальцев сторону Вилта. Инбалт не любит, когда его перебивают и ведут себя вызывающе.
– Еще скажи, что лучше нам было бы остаться в тюрьме, – недовольно буркнул Вилт.
– Все зависит от того, как вы выполните свою часть сделки.
Миновав аллею, друзья увидели трехэтажный дом, архитектор которого несомненно обладал незаурядным художественным вкусом, о чем свидетельствовала мраморная облицовка, которая отражалась под лучами солнца десятками оттенков зеленого, от нежно-салатового до цвета темного малихита, гармонично оттеняя белоснежную колоннаду.
Пространство перед фасадом было вымощено крупными плитами из темно-желтого песчаника, а центральный ажурный вход имел изящную широкую дверь. Орнамент ее поверхности искусно маскировал железные полосы, которые скрывались за темно-красными листами меди. Мерги отметил про себя, что судя по не до конца потемневшей меди, дверь поставили относительно недавно, скорее сразу после нападения.
Толстая дверь была широко открыта, что вызвало недовольство Медяка. Войдя в обитель нужды, искатели приключений оказались в зале с высоким потолком и многочисленными узкими окнами, через которые мог пролезть только ребенок. Слева почти у самой стены, украшенной разнообразным холодным оружием, стоял длинный мощный стол, который при опрокидывании легко превращался в крепкую преграду для нападавших.
За ним дежурила большая группа нищих, темпераментно метая кости и охлаждая тела прохладным вином.