Голова с дыркой

Трищенко Сергей Александрович

Вместе с бомжонком исчез и нож. Разрядника воришка взять не смог бы: микромолнии били любого, кто осмеливался прикоснуться к нему. Работал биометрический ключ. А может, не понял, что это такое.

Или дед сдал? Вернулись верноподданнические чувства... или никогда не исчезали. Очнулся - и донёс, кому следовало.

"Но почему я не проснулся, когда сковывали? Уж не подсыпал ли бомжонок чего-нибудь в пищу? Или дед? Или всему виной тяжёлый физический труд в депо? Умаялся за день, вот и уснул без задних ног. А проснулся - они скованы.

И передние тоже. Одной цепью".

Анатолия не порадовало даже то, что и кандалы и прутья клетки оказались железными - значит, в столице цивилизация добралась до железного века. Но в первую очередь достижения науки и техники использовались для ограничения свободы людей, а почему-то не наоборот.

Ах, да, они же стреляли, тогда, возле лаборатории! Но какие пистолеты? Может, бронзовые. Однозарядные. Только много их было. Пушки-то на Земле бронзовые делали, и получше чугунных.

Анатолий вспомнил упирающийся в грудь ствол. Можно было и не бить агента током: сдул бы с полки порох - и разоружил. Но это шутка: ситуация не позволяла. Да и не был Анатолий сейчас уверен, что видел однозарядный пистолет. Показалось.

Клетка стояла на повозке, повозка двигалась. Пленников слабо покачивало, но упасть они не могли: кто-то держался за прутья, кто-то сидел, привалившись спиной.

– Куда нас везут?
– пробормотал Анатолий.

– В идиотилку, - мрачно отозвался ближайший к нему волосатый высокий бродяга.

– Куда?
– переспросил Анатолий.

– Глухой, что ли? В идиотилку, - повторил бродяга ещё более мрачно.
– Идиотов с нас будут делать. Сейчас остатки мозгов откачают - и поползли мы, аки грудные младенцы...

– А потом что?
– спросонья Анатолий соображал слабо.

– А потом опять поймают, когда мало-мальски поднаберёмся уму-разуму, - охотно пояснил бродяга.
– Как иначе неучтённые мозги образуются? Откуда у начальства всего полно? От нашего ума...

– Или от безумия...
– пробормотал Анатолий.

– Не хочу, аки грудные младенцы!
– повизгивая, зарыдал прилично одетый мужчина средних лет.

"А этот-то как попал сюда?
– удивился Анатолий.
– Здесь же одни бомжи!"

– Я здесь случайно!
– продолжал визжать мужчина.
– Праздновал с друзьями. Ну... немного перебрал. А очнулся - здесь. Ничего не помню!

– Во-во, - отозвался кто-то из дальнего угла злым голосом, - так тебе и надо! Если нажрался до потери памяти - значит, она тебе не нужна!

– А я бы сейчас нажрался до потери памяти!
– мечтательно проговорил кто-то ещё.
– Чтобы не видеть и не слышать ничего! Чтобы из беспамятства - в беспамятство!

– Туда и тебе и дорога!
– выкрикнул прилично одетый мужчина.
– А мне домой нужно! Меня жена ждёт!

– Ты смотри, жену помнит!
– удивился его сосед.
– А больше ничего?

– Ничего...
– оторопел мужчина.
– И адреса не помню...

– Когда напился - падал?
–

сочувственно наклонился к мужчине сосед.

– Н-не помню...
– неуверенно сказал мужчина.

– Падал-падал!
– подхватил язвительный голос из угла.
– Видал я таких! Ползут от крыльца пивнушки, а мозги наружу текут, в пыль... Ну, и зачем они тебе? Отдай на благо родины! А ты себе ещё купишь, раз своего соображения нет!

– Раньше полиции указание давали, - встрял сидящий на полу клетки дедок-бомж, - подбирать всё разлитое и возвращать хозяину.

– С пылью?

– А хоть бы и с пылью! Что тут такого? Ишь, цаца какая: пыль ему мешает! Да у нас, бывало, специально мозги пудрили, чтобы не растекались зазря. А теперь!.. Эх!
– дедок махнул рукой.

Все пустились в воспоминания, заранее покорившись предстоящей участи. Анатолий слушал тот бред, что они несли - с точки зрения нормального земного человека - и ему казалось, что нечто подобное он слышал и на Земле, но там словам придавали какой-то иной оттенок.

Клетка вздрогнула и остановилась. Из-за кромешной тьмы - небо затянуло тучами и звёзды не светили - не виделось практически ничего. Затем отворилась дверь в стене здания, выпустив полосу света. Забегали с факелами стражики - или полицейские?

Раздалась команда. Люди в форме выстроились в две линии, образуя проход, соединяющий дверцу клетки с дверью в здании, звякнули ключи, щёлкнул замок - и арестованных принялись по одному выталкивать из клетки и проволакивать сквозь строй молчаливо выстроившихся охранников.

Некоторые двигались самостоятельно. Остальные не могли отказать себе в удовольствии прокатиться на руках у полиции и специально поджимали ноги. Но если не успевали выпрямиться у порога, то получали ступенькой по коленям: полицейские специально ускорялись, подбегая к двери. Последние охранники нарочно не держали факелов, чтобы ступенька таяла во тьме.

Анатолий шёл сам. Не хватало ещё, чтобы к нему прикасались чужие грязные руки.

Помещение, в котором он очутился, напоминало отстойник аэропорта на одной из захолустных трасс Земли позапрошлого века, который он видел в каком-то фильме. Длинные скамейки вдоль гофрированных металлических стен, густая сетка вместо потолка - они что, за забором находятся, не в помещении? И дверь - дверь в ограде, а не в стене? Из-за темноты ничего не разобрал...

Входящие рассаживались на скамейках. Некоторые, подобно, Анатолию, оглядывались, изучая помещение. Другие сидели неподвижно и безучастно, вжав голову в плечи.

У дальней стены стояли пустые бочки. И... вездесущая "пожарная помпа", как ненавистный символ данной цивилизации, его проклятие. Или, может, благословение? Во всяком случае, основа основ, никак не меньше.

– О, Зуб, ты ли это?
– один из арестованных встретил старого знакомца.
– И тебя замели? А тебя за что? Ты же, вроде, честный продавец на рынке...