Головокружение
Шрифт:
– Он говорил, что жил где-то на севере. Скитался из дома в дом. Что он… уже долгое время не виделся с родителями.
Я задумался. Несомненно, было какое-то доказательство его существования, и оно связано с насилием.
– Если он исчез, может, его искали?
– Бродяг и маргиналов редко кто ищет.
Психиатр наклонился ко мне. От него пахло кофе.
– Ищете, ищите, где прокол, Жонатан, все вымышленные персонажи обычно имеют свои «мелкие детали». Такова прокушенная и зашитая рука Мишеля, которая есть не что иное, как оживший эпизод с вашей раненой собакой, которую вы сами и зашивали. Не
– Марек Хальтер…
– Ну и?..
– Фарид цитировал Марека Хальтера, когда мечтал об оладушках. Еще… Ему кто-то читал Джека Лондона, когда он был маленький… «Белый Клык»… А сам он читать не мог.
– Очень хорошо.
Я нахмурил брови:
– Он приходил ко мне четыре года назад, чтобы… чтобы избить до смерти мою собаку.
Психиатр убежденно качнул головой:
– Ну да, так оно и есть. Все эти связи… хорошо. Продолжайте.
Подняв глаза к небу, я начал улыбаться.
– Прекрасно сыгранная исповедь… Что-то вроде сына блудницы.
Я снова повернулся к психиатру, и мой взгляд потемнел и наполнился ненавистью.
– Фарид и Макс Бек провели вместе неделю, когда привозили и сгружали в подземелье все необходимое. Бек вполне мог с ним разговаривать о Джеке Лондоне и о Мареке Хальтере. И еще о куче всяких подробностей, которые Макс обо мне знал. Возможно, Фарид хотел показать мне, что он образованный человек, и выложил все, что раньше слышал от Макса… Все было предусмотрено в малейших деталях. В течение долгих лет. Макс создал персонаж по имени Мишель Маркиз, придумал легенду прошлого. Он куда-то дел термометр, но я этот термометр видел и им пользовался! И потом… эта история с серьгой… Чушь, выдумка, чтобы оправдать ношение маски. Чтобы посеять тревогу. Он со мной играл.
Пармантье смиренно покачал головой. Потом украдкой посмотрел в сторону стражей порядка и придвинулся поближе.
– Полиция будет основываться на том, что нашли здесь, в этом месте, Жонатан. На фактах. Обглоданный труп человека, убитого из револьвера с вашими отпечатками. Шкура, снятая с вашей собаки. Вся эта история со страховкой.
Сердце у меня заколотилось.
– Ну и?.. Что все это значит?
Психиатр встал и потер руки, потом кивнул двум полицейским, чтобы подошли. Я с трудом поднялся. Под ногтями застряла кора. Я выпрямился и встал в точности напротив него. Я запретил себе идти ко дну, как все того ждали. Я покорил Эверест, Килиманджаро и не желал становиться на колени перед кем попало. Я задержал дыхание и резко сказал:
– Итак, вы тоже мне не верите?
– Вопрос не в том, верить вам или нет. Психиатрическая экспертиза, которую я проведу вместе с другими коллегами, призвана решить, какова мера вашей ответственности в разыгравшейся драме.
Он отошел в сторону, и меня крепко схватили за руки. Я не сопротивлялся.
Я поднял голову с достоинством и мужеством.
Как каждый раз, когда шел на штурм вершины.
48
Человеческие
Я потянулся: очень болела спина. Надо мной крошечное окошко, сквозь которое проникает полоска света. Мне страшно, я измотан, я даже спать боюсь. Меня доконали бесконечные допросы, когда мне то орут прямо в уши, то размахивают кулаками перед носом. Наверное, они считают, что силой и запугиванием заставят меня рассказать то, чего не было в действительности. Ошибаются ребята, меня так просто не возьмешь. Они понятия не имеют, сквозь какой ад я прошел. Но им надо, чтобы реальность была такой, как им хочется.
Тут резко распахнулась дверь и раздался звук, похожий на звук падающего льда. У себя в углу я весь подобрался, подтянул колени к груди и наморщил лицо. Замерев, я понял, на кого сейчас похож: такая реакция бывает у зверя, загнанного в угол клетки. Против света я увидел только темный силуэт и красную точку посредине: огонек сигареты. Передо мной стоял усатый полицейский, кошмар моей жизни. Он прислонился к стенке возле двери и с удовольствием затянулся.
– Не думай, что тебе удастся уйти от суда, прикинувшись психом. Со мной эти штучки не пройдут.
– Я не сумасшедший. Я сказал правду.
Полицейский отбросил сигарету и поднял меня с пола за шиворот:
– И я должен такую правду рассказать жене того человека, которого ты сожрал?
Он толкнул меня к выходу. Я нагнулся, поднял брошенный окурок и со вздохом облегчения отступил к стене.
– Никогда ничего не бросай… Это мне мама советовала в юности. А в блокгаузе вы находили окурки?
– Не в блокгаузе, а в кармане твоей куртки, вместе с пустой пачкой «Голуаз».
Я победно стиснул кулаки:
– А вы знаете, что я не курю?
– У тебя в крови обнаружили следы никотина.
– Ну да, верно… Я пробовал курить там, внизу. Но это исключение… Я по телевизору слышал, что по окурку можно определить, кто выкурил сигарету. По ДНК. Это правда?
– Правда.
– Я собрал все окурки от сигарет Фарида. Этого должно быть достаточно, чтобы его найти по картотеке. Он был правонарушителем, и его наверняка знали ваши службы. А если вы докопаетесь до него, он приведет вас к Максу Беку. Приятели Фарида его видели, этот Бек им заплатил, чтобы они избили мою собаку. И вы убедитесь, что я сказал правду.
Губы полицейского потонули в усах, он задумался. Я явно сбил его с толку.
– Резонно, – сказал он. – В наши дни можно делать удивительные вещи. Проблема только в том, что у тебя во внутреннем кармане куртки нашли всего один окурок.
– Этого что, недостаточно?
– Конечно достаточно. Мы произвели анализ слюны на ДНК. И эта ДНК твоя.
Эпилог
Этот роман – всего лишь выход их ситуации. И выход ни в коей мере не насильственный, как могло показаться.