Головоломки
Шрифт:
После смерти Петра III в 1762 году императрица Екатерина II в 1767 году отказалась от прав Великого князя Павла Петровича на наследование в Шлезвиг-Голштинии, и после его вступления на Российский престол и до 1917 года Россией правила Гольштейн-Готторпская линия Дома Ольденбургов, принявшая имя национальной Династии Романовых.
— Простите, что перебиваю, — вмешался молчавший до сих пор Павлюков, — но я не понимаю, к чему эти столь пространные экскурсы в историю? При чем здесь эти цари и династии, давно свергнутые и забытые? Какое они имеют к нам отношение?
— Имейте терпение, Николай Андреевич, — неожиданно мягко сказал Сорокин. — Скоро все станет ясно. А отношение к нам эти, как вы сказали, экскурсы имеют самое прямое. Не забывайте, что у меня в спальне, — он мотнул головой, — лежат упакованные останки той самой династии, о которой вы отозвались столь неуважительно. Так давайте дослушаем до конца. Продолжайте, Арнольд Петрович.
— Таким образом, — хмуро кивнул Максютов, с неудовольствием покосившись на Павлюкова, — здесь имеет место грандиозная подмена. Разумеется, куча историков бросились бы оспаривать
Павлюков поднял глаза и вздрогнул, впервые увидев на губах этого вечно хмурого человека улыбку. Губы были плотно сжаты, и улыбка вышла какой-то особенной, «змеиной».
— Ну, знаете, — сказал он, — мы что, уже до сказочек о летающих тарелках и прочей посуде докатились? Я не специалист по Средневековой Европе, но могу вас заверить, правящие династии возникали в ней без всякого «потустороннего» вмешательства могущественных пришельцев. Так можно далеко зайти!
— Можно, — глядя на Павлюкова в упор и не переставая улыбаться, медленно произнес Максютов, — и смею вас заверить, мы зайдем достаточно далеко. Затем мы сюда и приехали.
Павлюков хотел было что-то запальчиво возразить, но Максютов не дал ему такой возможности, задав неожиданный вопрос:
— Вас известно, профессор, такое имя — Лев Гумилев? Кстати, сын когда-то знаменитого поэта…
— Разумеется, — невольно дернул щекой Павлюков. — Мне даже пришлось написать в свое время пару статей по поводу измышлений этого самопровозглашенного историка.
— Ну, не такого уж и самопровозглашенного, — вкрадчиво заметил Максютов. — Но суть не в этом. Нас сейчас не интересует его схема переселения и происхождения народов и наций. Но вот его теория пассионарий пришлась даже очень кстати. Попала, так сказать, в самое яблочко.
— Ну вот, сперва «летающие тарелки» трясли, теперь за буржуазных служанок принялись, — раздраженно фыркнул Павлюков. — Еще из трудов Маркса и Энгельса стало ясно, что историю двигают вперед народные массы…
— Народные массы никогда ничего не двигали, — оборвал его Максютов, — и двигать не собираются. Они инертны, темны и неподвижны. Они — только среда, из которой выкристаллизовываются истинные бриллианты гениев Человечества.
— А я никогда не слышал о такой теории, — сказал вдруг сидящий рядом с Павлюковым Штерн. — О чем она? Имя Гумилева крутиться где-то в памяти, но не могу сообразить, с чем оно связано.
И ты, Брут, подумал при этом Павлюков. Тоже мечтаешь вонзить в меня нож? Он прекрасно знал, откуда эта раздражительность и резко отрицательное отношение к самому имени Гумилева. Павлюков в жизни бы не признался никому, но себе-то лгать не было никакого смысла. Те две статейки, стирающие в пыль теорию расселения народов Льва Гумилева, а заодно издевающиеся над его пассионариями, он, Павлюков, написал отнюдь не по велению души ученого, а по настойчивой просьбе человека из Второго отдела Института. Было это лет двадцать назад. И разве мог он, молодой тогда мэнээс, воспротивиться или просто отказаться исполнить такую просьбу? И где был бы сейчас, если бы тогда отказался, профессор Николай Андреевич Павлюков?
— Я тоже ничего не знаю про Гумилева, — поддержала Штерна Екатерина Семеновна. — О чем эта теория?
— Я расскажу вам самую краткую выжимку из нее, — кивнул Максютов. — На большее у нас просто нет времени. Эта теория гласит, что движителями истории, которые не только выбирают ее направление в каждый узловой момент, но и могут менять движение, так сказать, ускорять или, напротив, замедлять, некие особые люди. Гумилев назвал их пассионариями. Пассионариями, по Гумилеву, не становятся, ими рождаются. В нашей стране таким пассионарием был Ленин, скорее всего, Иосиф Виссарионович Сталин тоже. Тут Гумилев подошел к опасной черте, за что и поплатился. Еще удивительно, что его не расстреляли в те времена. Пассионариями были, также, Иван Грозный, Петр Первый и Екатерина Вторая, Великая. Ну и все в таком духе. Я просто поражаюсь, как человек, не только не имевший доступа к архивам и документам, но и проведший самую плодотворную часть творческой жизни в местах заключения, смог почти ухватить за хвост эту вертлявую злодейку-истину. В то время, как тысячи историков нашей страны, не говоря уж о зарубежных, и на выстрел к ней не приближались. Я сказал, почти ухватил, поскольку Гумилев все же ошибся. Возможно, он ничего не знал о генетике, хотя это мне кажется маловероятным. Упомянув о врожденности пассионарий, он не стал разматывать дальше этот клубок. Скорее всего, потому, что без генетики тут уж вообще не обойтись, а она в то время была заклеймена нашим обществом и выставлена вон из науки с позорным ярлыком «продажная девка империализма». Короче говоря, ошибка Гумилева заключалась в том, что он не стал копать дальше происхождение пассионарий. Рождаются — и точка. А почему — так Бог положил.
Павлюков вздохнул. Имя Гумилева всякий раз болезненно отзывалось где-то у него внутри, и он никак не мог абстрагироваться от этого застарелого чувства вины.
— Мои дальнейшие исследования в этой области, — без малейшей рисовки продолжал Максютов, — показали, в чем ошибся Гумилев, вернее, что именно он не доделал. Пассионарий — это не один человек. Пассионарным является весь его род, колено, династия, правящий дом — названий у этого много, а суть одна. Неважно, что Петр III считался слабоумным. Он был представителем правящей династии, поэтому свергнуть его мог только другой претендент из Дома Романовых. Значит, нечто крылось в их крови. Недаром говорили — царственная кровь превыше всего. Но это прежде называли кровью, а имелись в виду какие-то генетические особенности, доминантные и не затухающие с течением веков. Тогда назревает вопрос: откуда берутся эти генетические доминанты, способные сделать отдельный род пассионарным? — Максютов замолчал и оглядел притихших своих слушателей.
Никто не возражал, даже Павлюков слушал, молча глядя в пол.
— Вот тут и следует вспомнить отрывок из Кильской летописи, — улыбка, наконец, исчезла с тонких максютовских губ, он снова сделался серьезным и хмурым. — Вот она, основа и опора, причина всего. Появилось НЛО — в просторечии, «летающая тарелка», — и захудалый дворянский род стал править чуть ли не половиной Европы. Да еще как править! На протяжении пятисот лет, то и дело преумножая свои владения и ничего из них не потеряв. В Европе было еще только две таких династии — Каролинги на юге и Габсбурги на Западе Европы. Но Ольденбургская была самая разветвленная, многочисленная, самая успешная. И, заметьте, все правящие династии возникли как бы ниоткуда, на пустом месте, без всяких веских причин вроде богатства или каких-то выдающихся способностей. И только если копнуть совсем глубоко, у истоков каждой династии обнаружатся предания и легенды, подобные случаю, описанному позже в летописи славного города Киля.
— Ну, да, — не выдержал Павлюков. — А еще всякий раз, когда в полночь происходит убийство, на небе висит Луна. Так, может, это она заставляет убийц убивать, следуя вашей логике?
— Очень может быть, — серьезно кивнул Максютов. — Но я все же хотел бы довести свой рассказ до конца. Не стану мучить вас подробностями, интересными лишь узким специалистам, но можно считать установленным, что, во-первых, появления так называемых НЛО всякий раз предшествует возникновению пассионарной династии. Во вторых, такие династии обладают какими-то особенностями генетической структуры, скорее всего, несут в себе измененные хитрые гены, и эти гены являются доминантными, то есть обязательно передающимися по наследству в каждом поколении. Сложим два и два, и из этого вытекает, что НЛО — не сами летающие аппараты, разумеется, а их команда, — вторгаются в генетику родоначальника пассионарной ветви и изменяют его генетическую структуру. Происходит это наверняка незаметно для самого человека. Например, его усыпляют и похищают, или лишают памяти об этих событиях. Как бы так ни было, но на лицо вмешательство инопланетного разума не просто в нашу деятельность, но в саму Историю. В романах одних интересных писателей есть термин «прогрессорство». Он как нельзя лучше описывает то, с чем мы столкнулись здесь — вмешательство в развитие цивилизации, направление ее по иному, нежели естественное развитие, пути. Разумеется, мы не знаем, какие цели преследовали экипажи НЛО, но масса фактов вопиет о том, что их прогрессорская деятельность продолжается. В двадцатом веке резко, как по команде, прекратили существование, были ликвидированы или лишены реальной власти все пассионарные династии на Земле. В Европе и Америке это случилось в начале двадцатого века, в Азии — ближе к середине, но это произошло повсюду. Сейчас мы живем в том отрезке Истории, который древние китайцы называли «эпохой перемен». Судя по количеству сообщений об НЛО, их прогрессорская деятельность не прекратилась, а напротив, усилилась, словно назревает что-то давно нам уготовленное. Я думаю, любой разумный человек согласится, что мириться с таким положением невозможно, глупо, да и вообще позорно для Человечества. Поэтому мы разработали контрплан…