Головорез

Слэйд Майкл

Аэродинамические потоки вокруг пика настолько коварны, насколько это только возможно; нисходящие потоки воздуха создают разрежение, которое затягивает летательные аппараты. Вечно покрытая льдом и снегом, Виндиго-Маунтин таит в себе лавины, только и поджидающие случая для схода. С 1898 года пик был официально закрыт для всех.

Весной того года, через пять месяцев после землетрясения, один из изыскателей обнаружил револьвер Блэйка на дне пропасти на Виндиго-Маунтин. Если посмотреть на приведенную выше карту, то обнаружится только одно объяснение

случившемуся.

Блэйк застрелил Железное Дитя недалеко от озера Медсин. Затем он перевёз тело восточнее, к отрогам Скалистых гор, где по какой-то причине остановился, выбросил тело и своё снаряжение и погнал свою собачью упряжку на запад. Не на запад к озера Медсин, как если бы он что-либо забыл там, а к Великому хребту, находящемуся в тридцати милях от озера. Поскольку зимний климат в Скалистых горах – один из самых тяжелых на Земле, то что могло заставить его совершить это изнурительное путешествие? Такова неразрешённая загадка Пропавшего Патрульного.

Шатран закрыл книгу и сделал глоток "Джонни Уокера".

– Это то, о чём ты собираешься писать? Об исчезновении Блэйка?

– Эта тайна не даёт мне покоя уже в течение года.

– Что ещё усугубилось, без сомнения, недавней находкой сундука Блэйка.

– Ты знаешь, что он у меня?

– Конечно. Поскольку я являюсь председателем Комитета по наследованию, ни одно разрешение такого рода не даётся без моего ведома.

– Хочешь посмотреть на него? Он в соседней комнате.

Корабельный сундук был того типа, что были популярны у британских солдат в девятнадцатом веке. Четырёх футов в длину, двух футов в ширину и двух футов в высоту; его побитые стенки были укреплены потускневшими медными уголками.

Надписи мелом на дощечке, привинченной под крышкой, являлись иммиграционными отметками на нескольких языках. Имя «Блэйк» на дощечке было выгравировано.

– Его доставили в тот день, когда была застрелена Дженни, поэтому я ещё не рассматривал его. У одной из стенок внизу стопкой сложены несколько дневников, хранившихся Блэйком. Тот, который я просмотрел, является записками о его приключениях в британской армии до того, как он вступил в Силы. Дневники могут содержать ключ к разгадке того, почему он пропал.

– А если нет?

Роберт пожал плечами.

– Тогда я буду писать о чём-нибудь ещё. Батлер, Кок, Слей, Александер и Бонникасл опубликовали записи о своих подвигах. И благодаря этому мы знаем о жизни этих королевских солдат. Блэйк исчез раньше, чем его мемуары увидели свет.

Используя эти дневники, я заполню пробел.

Шатран поднял крышку сундука, чтобы заглянуть внутрь. Он увидел книги в кожаных переплетах среди пыльной красной формы. В сером свете, проникающем сквозь забрызганное дождём окно, выходящее на берег, показалось, будто из сундука дохнуло самой историей.

– У моего деда был похожий сундук, – сказал Шатран. – Я нашёл его на чердаке в его доме. – Он пнул основание сундука Блэйка ботинком. – В нём было фальшивое дно, наполненное

фривольными фотографиями.

Несколькими минутами позже ДеКлерк проводил комиссара до дверей. Остановившись под козырьком от дождя у дверей, Франсуа похлопал рукой по плечу Роберта.

– В любом случае напиши свою книгу, дружище, если это то, что ты должен сделать.

Если тебе понадобится кто-нибудь, чтобы поговорить, то я всегда у телефона.

Предложение возглавить спецотдел «Х» будет оставаться в силе. Запомни мои слова, ты ещё вернешься. Силы у тебя в крови.

Через некоторое время после того, как Шатран уехал, снаружи донёсся звук автомобильного сигнала. ДеКлерк открыл дверь и взглянул на дорогу. Сквозь струи дождя он увидел, как удаляется свет фар лимузина, затем он услышал настойчивый лай у своих ног.

– Ну ты и лиса, Шатран, – пробормотал он, глядя вниз.

На крыльце в проволочной клетке прыгал щенок, тявкая, словно говоря: "Давай, приятель, выпусти меня отсюда". Когда ДеКлерк потянулся за запиской, засунутой между прутьями клетки, немецкая овчарка лизнула его руку.

Роберт…

Я не хочу говорить "Счастливого Нового Года", а только "Жизнь продолжается".

Его зовут Наполеон.

Он присмотрит за тобой.

вторник, 14 марта 1987 г. 11:02 пополудни

Прошло пять лет после похорон Женевьевы. ДеКлерк действительно написал книгу – "Волынки, кровь и слава" должны были быть напечатаны в "воскресном приложении" – и время, как говорится в поговорке, залечило его рану. Роберт был, наконец, готов принять предложение Шатрана, и поэтому утром, на десятый день после визита Мак-Дугала, он позвонил в Оттаву.

– Алло.

– Франсуа? Это Роберт ДеКлерк.

– Чтоб я так жил.

– Твой голос звучит ужасно.

– У меня был грипп. Пришлось бросить курить. Теперь я чувствую себя ещё хуже.

Мысленно ДеКлерк увидел перед собой Шатрана на фоне окна его кабинета на верхнем этаже небоскрёба, с видом на проступающее под ним в тумане реки Оттава здание Парламента. Судя по фотографиям в газетах, он чертовски располнел, и его по-военному коротко подстриженные волосы поседели. Франсуа трудно было себе представить без "Галуаза".

– При двух пачках в день ты будешь на ногах до конца недели.

– Не могу, – прохрипел комиссар. – Я заключил договор с Господом.

– Такой закоренелый грешник, как ты?

– Это был вопрос жизни и смерти. Мой грипп заигрывал с пневмонией до тех пор, пока в один прекрасный день я не почувствовал, что не могу дышать. Хоть я и скверный католик, всё же я действительно упал на колени и молил милосердного Господа даровать мне возможность дышать, пока моя физиономия не посинела, и чёрт меня подери, если моё обещание бросить курить не прочистило мои лёгкие. Боюсь, если я нарушу его, гнев Господень достанет меня и сквозь крышу дома.