Голубая ива
Шрифт:
Он снял трубку внутреннего телефона и позвонил вниз, в офис Ламье.
— Нет, — сказал Ламье, — Кассандра не звонила.
Артемас нахмурился и взглянул в окно на лоджию, где остальные Коулбруки наблюдали за мальчиками Элизабет, играющими с черным Лабрадором. С фермы в Коннектикуте он привез собак, кошек, кроликов и птиц для пальмовой комнаты — своеобразного зверинца для живности; впрочем, она по-прежнему оставалась неотремонтированной.
Джеймс здорово разволновался. Оглядываясь назад на огромные стеклянные двери лоджии, он, вероятно, что-то объяснял остальным. За столом обсуждался неожиданный
Неожиданно появился мистер Аптон, дворецкий из Коннектикута.
— Приехала мисс Кассандра, — торжественно произнес он и смущенно добавил: — Сэр, ее привезла ваша соседка. Миссис Портер просит вас спуститься к парадному и, ну, «позаботиться о своей сестре».
Артемас тотчас подскочил к нему:
— Позаботиться?!
Мистер Аптон прошептал:
— Она, вероятно, пьяна, сэр.
Лили, поддерживая Кассандру под руку, чтобы та не качалась, задрав голову, любовалась верхним светом Тиффани [27] в холле. Сердце ее сжалось от волнения. Мать с отцом так часто описывали этот восхитительный купол из мозаики. Услышав чьи-то торопливые шаги, она опустила глаза.
27
Льюис Камфорт Тиффани (1848-1933) — американский художник, декоратор и изготовитель стекла. Изобрел оригинальный способ производства радужного стекла, которое теперь хорошо известно как «стекло Тиффани».
Артемас! У нее защемило сердце — суровый привлекательный мужчина в серых брюках, кожаных ботинках в тон, серой модной сорочке без воротника с крохотными перламутровыми пуговицами. Такая характерная для него утонченность в одежде придавала ему еще большую солидность.
Кассандра едва стояла на ногах.
— Черт, это Артемас, — печально выдохнула она и прикрыла глаза рукой.
Грязный йорки преданно лежал у нее в ногах. Артемас недоуменно переводил взгляд с одной женщины на другую.
— Она выпила у меня целую бутылку персиковой наливки тети Мод.
— Как это?
Он, казалось, сгорает от любопытства: сестра в старой тенниске, с перекошенным саронгом и неожиданный визит Лили?!
Она ничуть не смущалась, но выглядела очень смешно в огромной рабочей робе, мешковатых отрезанных штанах, грубых рабочих ботинках. Открытые части ног были испачканы и поцарапаны.
Ее внешний вид умилил Артемаса, он готов был оправдать ее перед каждым, кто пренебрежительно отозвался бы о ней. Интересно, что случилось?
Лили рассказала о Люпе, выражение его лица сменилось от испуга до живого участия и наконец до полнейшего изумления. Непонятно было, почему Касс напилась персиковой наливки, и говорить об этом посреди большого фойе с шатающейся рядом Кассандрой и внимательным дворецким не хотелось.
— Хорошо бы лечь, — заявила Кассандра. — Или… Что они говорят по телевизору? Я попала в переделку.
Ее тупой юмор не вызвал у Артемаса даже намека на улыбку. Он подозвал стоящего рядом дворецкого:
— Помоги, пожалуйста, моей сестре
Тот церемонно взял Кассандру под руку, она все-таки обернулась через плечо и бросила:
— Не думай, что таким образом тебе удастся втереться в нашу семью. Не забывай то, что я сказала. — Она глубоко вздохнула и мрачно добавила: — Но Люпу я давить не хотела.
Лили скрестила руки на груди и бросила на Кассандру презрительный взгляд.
Артемас провел ее в маленькую роскошную гостиную и прикрыл дверь. Она вздохнула:
— Кассандра оскорбила ветеринара, тот, в свою очередь, в долгу не остался. Вот уж не думала, что твоя сестра столь чувствительна, вероятно, я ее плохо знала. Видимо, он задел ее за живое. У меня дома она чуть не плакала и все время что-то бормотала о плохом обращении мужчин, о сломанной лапе Люпы, и… — Лили неопределенно пожала плечами, — и я в конце концов дала ей бутылку вина.
Артемас тотчас вспомнил об Армане.
— А потом? — Он приблизился к Лили так, чтобы видеть морщинки вокруг глаз, стараясь по-прежнему удержать разговор о сестре.
— Она сказала, что я вношу разлад в вашу семью и якобы из мести хочу всех вас перессорить.
На какое-то время он закрыл глаза, а когда открыл, они окрасились в мягкий серый цвет, который она так давно не видела. Лили взяла его за руку и смогла лишь прошептать:
— Даже несмотря на свое безутешное горе и свою собственную точку зрения, я никогда не хотела бы видеть твою семью распавшейся. Месть счастья не принесет.
Он накрыл ее руки своей рукой. Они приблизились к опасной черте.
— На этот раз они поймут. Только помоги мне доказать им.
Прежде чем она успела ответить, дверь с шумом распахнулась, и, опираясь на свою трость, вошел Джеймс. Элис, словно пытаясь остановить, держала его за руку. Майкл и Элизабет, войдя следом, похоже, сожалели о вторжении. Лицо Джеймса прямо-таки почернело от ярости, когда он увидел их вместе. Лили тотчас отдернула руки.
— Я никогда раньше не видел, чтобы моя сестра напивалась до умопомрачения. Что ты с ней сделала? — резко бросил Джеймс.
Артемас сделал шаг к нему навстречу и жестко произнес:
— Лили отнеслась к ней куда добрее, чем она того заслуживала. И я напрасно терплю твои выходки — ты ворвался, прервав наш конфиденциальный разговор.
— Ну что, Лили? Получила то, что хотела? — Джеймс проигнорировал гнев и удивление в глазах Артемаса. — Когда это кончится? Когда ты сыграешь этот затянувшийся акт так хорошо, что мой брат позабудет, почему погибла наша сестра и почему я должен ходить с этой клюшкой? Попробуй, если хочешь заставить людей жалеть тебя, походи с этим остаток жизни!
Он бросил трость на пол прямо перед ней, отчего потерял равновесие, покачнулся и упал в кресло. Элис, Элизабет и Майкл подскочили и поддержали брата — его изувеченная нога страшным образом изогнулась.
Пятилетний сын Элизабет, увидев, что дядя упал, подбежал к матери и, схватившись за подол платья, от испуга заплакал.
Сердце Лили дрогнуло, пропасть внутри разверзлась. Неизбывная печаль! Артемас осторожно тронул ее плечо. Лили отстранилась.
Она быстро пересекла холл, огромную галерею с фасада и выбежала на улицу. Артемас догнал ее уже внизу.