Голубая роза. Том 1
Шрифт:
– Почему?
– Язык старого Джорджа вываливался изо рта, как только я переступала порог дома, он все время старался задеть меня. Уф... И приходилось смотреть, как он обращается с Виком, – отец все время норовил смешать его с грязью. В конце концов я решила, что с меня хватит этого всего. А потом Вик ушел из школы. Все равно он обычно заваливал половину предметов. И его призвали в армию.
– И с тех пор вы не получали от него вестей?
– Я ничего от него не получала, но много слышала о нем. Когда Вик дезертировал, об этом было во всех газетах. Фотографии и все такое. Как раз перед тем, как мы
– А что же, по-вашему, случилось?
– Я не знаю. Но думаю, что, скорее всего, Виктор мертв. Привезли вино и “спрайт”. Андерхилл наполнил бокал Мэгги, сам глотнул воды и поднес бокал Майклу как раз в тот момент, когда тот закончил разговор с Дебби Туза. Вино немедленно отбило противный вкус колбасы.
– За ваше здоровье, – сказала Мэгги.
– Она не думает, что Спитални дезертировал, – задумчиво произнес Майкл.
– Его мать тоже так не думает, – откликнулась Мэгги. Майкл удивленно посмотрел на девушку. Наверное, она получает информацию о людях с помощью какого-то собственного внутреннего радара.
Билл Хоппер, один из товарищей Спитални по старшей школе, заявил, что ничего не знает о Викторе, никогда не любил его и ничего не хочет о нем знать, потому что Вик Спитални – позор своих родителей, да и всего Милуоки. Билл Хоппер придерживался мнения, что Джордж Спитални, с которым он вместе работал на “Глакс”, был чертовски хорошим мужиком и заслужил лучшего сына. Он некоторое время продолжал в таком же духе, затем посоветовал Пулу оставить его затею и повесил трубку.
– Билл Хоппер говорит, что наш парень был придурком и ни один нормальный человек не любил его.
– Не надо даже быть таким уж нормальным, чтобы не любить Спитални, – сказал Андерхилл.
Пул отпил еще вина. Тело его неожиданно сделалось тяжелым, как мешок с песком.
– Интересно, есть ли смысл вообще звонить второму парню. Я уже знаю, что он мне скажет.
– Разве не ты первый выдвинул теорию, что рано или поздно Спитални обратится к кому-нибудь за помощью. И именно поэтому мы здесь, в Милуоки.
Пул потянулся к телефону и набрал номер Симро. Начиная разговор, Майкл чувствовал себя так, будто читает в десятый раз один и тот же параграф в учебнике.
– А, Вик Спитални, – сказал Мак Симро. – Нет, я не могу помочь вам найти его. Я ничего о нем не знаю. Он ведь просто уехал отсюда. Его призвали в армию. Вы ведь это знаете, так? Вы же служили там с ним. А как вы узнали мое имя?
– От его родителей. У меня сложилось впечатление, что оба они уверены, что Виктор мертв.
– Неудивительно, – ответил Симро. – Знаете ли, я считаю, это очень хорошо, что вы ищете Виктора. Вернее, что его вообще кто-то ищет. Но я никогда не получал от него даже открытки. Вы говорили с Дебби Макжик? Теперь она Дебби Туза.
Пул сказал, что она тоже ничего не получала от Виктора.
– Что ж, наверное, это не удивительно, принимая
– Вы думаете, он все еще чувствует себя виноватым из-за того, что дезертировал?
– Не только это. Я думаю, эта история так и не распуталась до конца, правда?
Пул согласился, что скорее всего нет, спрашивая себя, на что намекает его собеседник.
– Кто станет проверять? Ведь для этого пришлось бы отправиться в Бангкок, правда?
Майкл сказал, что да, и так он и сделал.
– Итак, это было просто совпадение, да? Или как? Мне всегда это казалось очень странным. Единственный парень, который был еще хуже, чем он, не единственный парень, который тоже был неудачником, и даже в еще большей степени.
– Не уверен, что я понимаю, о чем это вы, – признался наконец Пул.
– Да о Денглере, – сказал Симро. – Это выглядело очень странным. Я тогда думал, что он, должно быть, убьет его там.
– Спитални знал Денглера до того, как они попали во Вьетнам?
– Да, конечно. Все знали Денглера. Все подростки нашего возраста. Вы, наверное, представляете себе, как бывает обычно у всех на языке парень, чья одежда скорее напоминает лохмотья и все такое. На Денглера смотрели как на мусорную корзину.
– Только не во Вьетнаме, – сказал Майкл. – Там все было иначе.
– Что ж, Спитални ненавидел Денглера. Когда стоишь немногого, всегда ненавидишь того, кто еще ниже.
Пул чувствовал себя так, будто только что вставил палец в розетку.
– Поэтому, когда в газетах написали, что Мэнни Денглер погиб, а Вик убежал, я подумал, что за этим наверняка кроется нечто большее. Так подумали все, кто знал Мэнни Денглера. Но никто не ждал, что получит от него открытку. Я хочу сказать...
Когда Пул повесил трубку, Тим Андерхилл смотрел на него глазами, напоминающими два светящихся блюдца.
– Они знали друг друга, – сказал Пул. – Ходили в одну школу. Денглер был единственным, кому доставалось еще больше Спитални, если верить Маку Симро.
Андерхилл удивленно покачал головой.
– Я никогда даже не видел, чтобы они разговаривали друг с другом, кроме одного раза.
– Спитални договорился встретиться с Денглером в Бангкоке. Он заранее задумал убить его. Они договорились о месте и времени встречи. Совсем как с теми французскими журналистами спустя четырнадцать лет.
– Это было первое убийство Коко.
– Но без карты.
Потому что оно должно было выглядеть как уличная потасовка.
– Черт побери! – сказал Пул, набирая еще раз номер Дебби Туза. На этот раз подросток громко закричал:
– Мам!!! Что это за мужчина?
– Я сдаюсь. Кто же вы? – сказала Дебби, взяв трубку. Пул объяснил, кто он и почему звонит еще раз.
– Да, конечно Вик знал Мэнни Денглера. Все его знали. Мало кто разговаривал с ним, но все знали в лицо. Припоминаю, что Вик любил подразнить его иногда. Это было жестоко, и мне это не нравилось. Я думала, вам все об этом известно. Именно поэтому все и показалось мне тогда таким запутанным. Я все пыталась понять, что могли эти два человека делать вместе. Мой муж, Ник, думал, что Вик убил Денглера, но все это глупости – Вик не мог совершить ничего такого. Пул договорился с Дебби вместе позавтракать на следующий день.