Голубая роза. Том 1
Шрифт:
– Я собираюсь покурить и выпить, – объявил Котон, вставая с кровати. Он подошел к выходу из палатки и откинул полог. Мы увидели снаружи мокрый лес. Свет, падавший из другого мира, начал понемногу меркнуть. Котон вздохнул, надвинул поглубже широкополую шляпу и выскользнул наружу. Прежде чем полог снова закрылся, я увидел, как Котон скачет через лужи на пути к сараю Уилсона Мэнли. Я чувствовал себя так, словно вернулся из долгого путешествия.
Спэнки засовывал пленку с игрой Клиффорда Брауна обратно в картонную коробочку. Кто-то в глубине палатки включил
Денглер посмотрел на меня и улыбнулся.
– Как ты думаешь, что произойдет? – спросил он. – Я имею в виду – с нами. Как по-твоему: все будет так изо дня в день или с каждым днем будет казаться все более странным? – Он не стал ждать, что я ему на это отвечу. – Мне кажется, с виду все всегда выглядит одинаковым, но на самом деле это не так – наша храбрость постепенно улетучивается. И чем дольше ты здесь, тем это заметнее. Улетучивается.
– Смотри сам не улетучься, Денглер, – сказал Спэнки и рассмеялся собственной шутке.
Денглер по-прежнему не сводил с меня глаз. Иногда он напоминал мне серьезного и вдумчивого черноволосого мальчика, а форма всегда сидела на нем исключительно нелепо.
– Вот что я имею в виду, – сказал он. – Когда мы слушали этого самого трубача...
– Брауна, – прошептал Спэнки. – Клиффорда Брауна.
– ...Я видел в воздухе ноты. Они были словно написаны на длинном невидимом экране, и долго еще висели в воздухе после того, как он уже сыграл их.
– Кончай свои хипповские штучки, – проворчал Спэнки Барридж.
– Там, в деревне, – сказал Денглер, не обращая на Спэнки внимания. – Расскажи мне, что там произошло.
Я ответил, что он тоже был там.
– Но что-то произошло именно с тобой. Что-то особенное.
Я покачал головой.
– Ну хорошо, – сказал Денглер. – Но что-то ведь происходит, так? Все продолжает меняться.
Я не мог говорить. Я не мог рассказать ему в присутствии Барриджа, что видел призраков Блевинса, Бадда и американского ребенка. Я улыбнулся и покачал головой. Мне пришло вдруг в голову, что когда-нибудь я, возможно, буду в состоянии написать обо всем этом, и даже возникло ощущение, что ребенок пришел ко мне из книги, которую мне еще только предстоит написать.
2
Я вышел из палатки, почти не сознавая, что оказался на воздухе, прохладном после прошедшего дождя. Солнце, снова показавшееся из-за туч, напоминало оранжевый мяч, скрывающийся за горизонтом где-то далеко на западе. Пакетик с белым порошком лежал на самом дне моего нагрудного кармана, так глубоко, что я доставал пальцами только до его краешка. Я решил, что мне необходимо выпить пива.
Сарай, в котором проныра по фамилии Мэнли продавал контрабандное пиво и напитки покрепче, находился в другом конце лагеря. Ходили слухи, что в офицерском клубе продают разлитое в американские бутылки вьетнамское пиво «33».
Было еще одно место, находившееся
Когда-то много лет назад стены здания были выкрашены коричневой краской. Неизвестно когда и зачем кто-то забил досками окна первого этажа, а потом кто-то другой оторвал от каждой доски по куску, так что теперь свет проникал через эти отверстия двумя узкими прямоугольными полосками, которые перемещались по полу в течение дня. Здесь не было ни электричества, ни льда. Если тебе хотелось в туалет, ты шел в небольшую кабинку с металлическими подставками для ног, вделанными в землю вокруг круглого отверстия.
Здание стояло среди деревьев, там где дорога чуть изгибалась; и, когда я на закате спускался с холма, из-за бара вынырнул, словно галлюцинация, заляпанный грязью джип.
Когда я поднялся на крыльцо бара, голоса затихли. Я повнимательнее пригляделся к джипу, пытаясь разобрать опознавательные знаки, но грязь покрывала его слишком толстым слоем. На заднем сиденье тускло поблескивал какой-то белый предмет. Присмотревшись, я разглядел среди веревок овальную кость, подозрительно напоминавшую верх старательно вычищенного и отполированного человеческого черепа.
Дверь отворилась, прежде чем я успел прикоснуться к ручке. Передо мной стоял в шортах цвета хаки и слишком широкой для него белой рубашке парень по имени Майк.
– О! – сказал он, разглядев, кто перед ним. – Привет, Тим. О'кей! Ты можешь зайти внутрь. – Он держался со странной, беззащитной агрессивностью, и на губах его играла смущенная улыбка.
– Все о'кей? – переспросил я, так как выражение его лица ясно говорило мне, что это не совсем так.
– Да-а-а... – он сделал шаг назад, пропуская меня внутрь.
Бар выглядел пустым. Свет, падавший из щели в окне, дошел как раз до висевшего на стене зеркала, которое словно пылало ярким белым огнем. В воздухе стоял едкий запах бездымного пороха. Я вошел внутрь, а Майк вернулся на свой пост.
– Черт побери! – сказал чей-то голос слева от меня. – И мы должны все это терпеть!
Повернув голову, я увидел троих мужчин, сидевших за круглым столом у стены. Ни одна из керосиновых ламп не горела, и по контрасту с ярким светом из зеркала глубина бара казалась еще более темной.