Голубиные дети

Яковлева Александра

Его появление уже заметили:

– А вот и он! Вот и Пашка!

Новость, что Пашка доплыл и не умер по дороге, понеслась от одного к другому. Ему улыбались, махали руками, малыши подпрыгивали, привлекая внимание.

На каменном островке становилось тесновато. Мальчишки боролись за места поудобнее, передавали друг другу угощение, гомонили и смеялись. Пашка увидел, как отчаянно сигналит ему из круга Рыжий. Быстренько расчистив для новичка место, Рыжий усадил его рядом с собой и сунул в руки какой-то клубень, похожий на обыкновенную картошку, только оранжевую.

Сказал:

– Ешь, это очень вкусно.

Пашка вдруг понял, как сильно проголодался. Он бы сейчас какой угодно картошке обрадовался, но всё-таки спросил:

– Вы что, выращиваете её?

Рыжий засмеялся:

– Да ну, скажешь! Само растёт, на корнях.

– Картошка растёт на корнях?

– Ага. Всегда росла, – Рыжий пожал плечами. – Она сладкая, попробуй! В твоём мире такого и нет, поди. А здесь настоящее Сладкое королевство.

Пашка заметил, что все с интересом смотрят на него. Тогда он – была не была! – откусил кусочек, пожевал. И впрямь Сладкое королевство: на вкус клубень был как шоколад вперемешку с бананом.

– Один из нас, один из нас! – вдруг загремели мальчишки, хлопая в такт, будто Пашка прошёл какое-то посвящение. Пашка вымученно улыбнулся и откусил ещё кусочек, но доесть так и не смог. От сладкого уже тошнило: здесь повсюду пахло, как в конфетной лавке.

По кругу пустили гигантскую скорлупу, полную чистой питьевой воды, каждый делал из чаши глоток и передавал дальше. Когда скорлупа дошла до Пашки, он смог, наконец, запить приторный вкус. Он так долго пил, что Рыжий отобрал у него чашу:

– Полегче, водохлёб! Другим оставь.

Под корнями Одинокой ивы было тепло, и шорты на Пашке очень скоро высохли. Мальчишки травили байки, хвастались, смеялись и спорили. У их лиц сновали светлячки, путались в волосах, садились то на руку, то на коленку. Боба играл на дудочке, кто-то подпевал, и грустный незатейливый мотив тянулся над водой. Где Пашка слышал его?.. Никак не удавалось вспомнить.

Кое-что ещё казалось странным: среди собравшихся не было короля, хотя Пашка прекрасно помнил, как тот первым прыгнул в озеро и поплыл под иву. А ему вдруг остро захотелось увидеть его Мальчишество. Тогда он спросил у Рыжего, где король.

– Здесь, – ответил Рыжий с набитым ртом. Он ел уже третий клубень. Потом, наконец, прожевал и добавил, указывая вверх:

– Повсюду.

Повсюду были только светлячки. Один из них сел Пашке на руку, поморгал золотым брюшком и тут же улетел.

– Ну вот, считай, поздоровался с тобой, – пояснил Рыжий.

Пашка хмыкнул и улёгся на камень. Он ещё долго лежал так, глупо улыбаясь, отчего-то совершенно счастливый. По телу разливалось приятное тепло. Над ним сновали жёлтые огоньки, вспыхивали и гасли во тьме, вспыхивали и гасли… Вот бы всю жизнь так лежать, смотреть на светлячков, не думать ни о чём. И чтобы рядом – его семья: большая и шумная, босоногая, чумазая. Родная.

– Классно, когда столько братьев, – сказал Пашка.

– А сколько у тебя было раньше? – спросил Рыжий.

Пашка честно попытался вспомнить – и не смог.

5.

Проснулся

он оттого, что его будто окликнули по имени. Пашка открыл глаза. Вокруг было темно, пахло тиной, а сам он тонул в чём-то мягком, но упругом. Вскочив, он ощупал прохладный губчатый пол и такие же стенки. Похоже, он попал внутрь какого-то растения. «Лишь бы не начало меня переваривать», – мелькнуло в голове. Память подкинула яркий разворот из какой-то книжки про живой мир: там хищные растения ловили мух на сладкие капельки.

Пашка взвыл и стал биться плечом в стенку.

Главное, про растения-ловушки он помнил, а как попал в одно из таких – нет. Да и вообще, вчерашний вечер почти стёрся из памяти. Только мелькали в воспоминаниях жёлтые огоньки да звучала одинокая протяжная мелодия.

Стенка поддалась, расступилась, и Пашка наполовину выпал наружу – и сразу понял, где находится. Каким-то чудом он угодил в один из шаровидных домов, что росли на озере, и, видимо, проспал в нём всю ночь.

Был день. Меж гигантских корней в грот проникали лучи солнца. Они играли на воде, отражались бликами на корнях. В гроте стояла сонная тишина.

Снова зов. Теперь Пашка уловил голос короля, который звенел прямо в его голове. Не раздумывая о том, как вообще такое может быть, Пашка прямо из шара прыгнул в озеро. Высота была нестрашная: то ли уровень воды поднялся, то ли шары присели. Но он всё равно плюхнулся так, что поднял тучу брызг, а гулкое эхо запрыгало по стенам. Из некоторых шаров выглянули заспанные мальчишки. Одни пожелали новичку доброго утра, другие – утопнуть в озере и не мешать спать.

Прохладная вода бодрила, Пашка плыл к берегу так быстро, как мог, молотя со всех сил ногами и по-собачьи перебирая руками. Пловец из него был такой же, как и бегун, – то есть никакой. Выбравшись, наконец, на берег, он полез по одному из корней наверх. После вчерашнего древолазанья руки ещё болели, но удивительное дело: сил как будто прибавилось.

Грот наполнялся смехом и плеском воды. Обернувшись, Пашка увидел, что некоторые мальчишки тоже попрыгали в озеро и принялись трясти стебли с домами ворчунов. И ни один не спешил, повинуясь королевскому зову.

Пашка взбирался по грибной лестнице и немного нервничал: что королю от него понадобилось? Вчерашнее собрание горело в памяти, а вместе с ним горели и Пашкины уши. Он должен был вмешаться, как-то переубедить короля! В конце концов, предложить другую игру, безобидную. Такую, в которой не надо разрушать голубятню.

Сверху послышался шорох, треск, хрустнул трухлявый гриб – и на Пашку свалился Рыжий.

– О, проснулся! – обрадовался он. – А я как раз за тобой.

– Привет! А я уже…

– Услышал зов?

– Вроде да.

– Здорово! Я тоже всегда хорошо слышу, если король зовёт. Побежали скорей!

И Рыжий как ни в чём не бывало полез обратно, на ходу рассказывая:

– У нас там этот… Как его… Военный совет! Разрабатываем эту… Как её…

– Стратегию?

– Да, точно, стратегию. Все ждут твоих идей.