Голубиные дети
Шрифт:
Король скривился:
– Знаю я, что ты хотел. Игра тебе не нравится, и ты решил, я за две недели забуду о ней, или появится другой новичок.
– Нет, совсем нет, ваше Мальчишество!..
– Три дня! – Он сцапал и рванул блестящий диск с верёвки. – Ни часом больше. А первый день уже начался.
Раздался хруст: одним движением пальцев король разломил диск на кусочки. Протянул осколок Шурику, приказал странным, будто стрекочущим голосом:
– Сделай себе зарубку, Шурик.
Пашку от этого голоса пробила крупная дрожь и вместе с ней пришла
– Сделай зарубку!
Левая рука Шурика, как чужая, взяла осколок, замахнулась, на миг задержавшись, дёрнулась – и резко, накрест хлестнула по запястью правой.
Пашка и не думал, что Шурик левша. Тот, другой, добрый и мягкий, которого Пашка знал когда-то раньше, в прошлой жизни, он бы резал правой. Нет, он бы вообще не резал. Слишком боялся вида крови.
Ниточка из маленьких тёмных капель набухла, собралась в одну большую. Капля поползла по руке, оставляя красную дорожку. Шурик слизнул её.
– Это первый день, – сказал король.
– Первый день, – эхом повторил Шурик.
Король одобрительно кивнул.
– А до тебя не так-то просто докричаться, – сказал он. – И на пиру прошлой ночью не было.
– Я устал и уснул.
– Правда? Ну, ничего. Мы это исправим. – Король окинул скучающим взглядом остальных. – Ладно, все свободны. А ты, Шурик, останься.
Мальчишки тут же поспешили на выход, толкаясь локтями. Пашка с тревогой взглянул на Шурика: тот, как заколдованный, смотрел на свою руку. Рыжий схватил Пашку и поволок к выходу.
– Пойдём, пойдём, – подгонял он.
– А как же?..
– Ничего, пошли. Всё в порядке.
После сумрака королевского гнезда солнце слепило. Пашка рвался назад, но Рыжий преградил ему путь.
– Всё в порядке, – повторял он.
– Ничего не в порядке! – Пашка бил Рыжего кулаками в грудь, а тот просто стоял как истукан и терпел. – Он же порезал себя! Не хотел, но порезал! Ты что, не видел? Его заставили!
– Видел, – ответил Рыжий.
Пашка взвыл. Он хотел уже таранить Рыжего головой, но тут на плечо ему легла тяжёлая рука Брюса.
Брюс сказал:
– Осади, новичок. Шурик сам виноват. Прокололся.
– Прокололся?
– Да. С его Мальчишеством шутки плохи. Не любит, когда с ним спорят.
– И когда пропускают пир, – добавил Арман. – Ну что, пойдём? Я уже придумал, кого возьму в свой элитный отряд стрелков!
– Пошли, – Рыжий примирительно улыбнулся.
– Никуда я не пойду. – Пашка дёрнулся прочь. – Буду ждать Шурика.
– Долго просидишь, – сказал Рыжий.
Вместо ответа Пашка поднял большой палец вверх и медленно сел на ветку около гнезда. И вдруг почувствовал: такое уже случалось с ним. Когда и где – непонятно, но точно было. И такая тоска вдруг охватила Пашку, что он не выдержал, сказал:
– Ребят, у меня сейчас было дежавю. Это когда…
– Когда кажется, что такое уже происходило, – закончил за него Флориан. – Обычное дело, здесь у многих так.
– У многих?
– Говорят, это прошлая жизнь
Арман фыркнул:
– Вот вы позорники… Ещё признайтесь, что в штаны дуете.
Рыжий захихикал. Пашка недоумённо закрутил головой.
– Не принято о таком говорить, – пояснил Брюс. – Да и король не любит. У кого бывает, те молчат. А у кого-то и не бывает.
– У меня вот никогда не бывает! – Рыжий задрал нос.
– Ну и радуйся, – огрызнулся Пашка.
– Ну и радуюсь!
– Всё, пошли, – позвал Брюс. – Шурику привет!
Один за другим мальчишки стали спускаться с дерева. Цепочку замыкал Рыжий. Уже свесив ноги с ветки, чтобы спрыгнуть, он посмотрел на Пашку и сказал:
– Ты это, приходи потом всё равно. Всё-таки это твоя игра.
У Пашки чуть слёзы из глаз не брызнули:
– Да не моя это игра! Не моя! Вы сами всё придумали, король придумал! Я ни при чём. Я вообще домой хочу… Но ничего не помню, ничего! – Он саданул кулаком по жёсткой коре, костяшки пальцев обожгло. – Просто какая-то дыра вместо прошлого…
Рыжий вздохнул.
– Ладно, – сказал он. – Думай что хочешь, но мы тебя всё равно ждём. И Шурика тоже.
И он скрылся в густой листве.
6.
Минуты шли. Шурик торчал в гнезде убийственно долго. Что-то щёлкало тихонько у Пашки за спиной. Ветка или?.. Затылок щекотало холодком, будто сам король стоял за его спиной и наблюдал. Пашка боялся повернуть голову. Его Мальчишество наверняка слышал весь разговор и теперь расправится с Пашкой так же, как расправился с Шуриком. Ноги у Пашки горели, хотелось бежать прочь. Но бросить в беде человека он попросту не мог.
Наконец, покачиваясь на мягких ногах, из гнезда выбрался Шурик. Пашка едва успел его подхватить, чтобы не рухнул с дерева головой вперёд. Шурик смотрел на него блуждающим взглядом и как будто не узнавал. От него шёл странный запах, и Пашку снова накрыло воспоминанием, только жутким. Кто-то так пах в его прошлом, кто-то большой, близкий и опасный.
Впрочем, Шурик опасным не выглядел, а вот беспомощным – ещё как.
– Пашка, – пробормотал Шурик, кое-как ворочая языком. – Пашка, друг мой, я хотел вспомнить хоть что-то… Тебя почти вспомнил… Но этот жук! – Он потряс кулаком в воздухе. – Этот жучила всё испортил, Пашка. Теперь опять забуду…
– Ладно-ладно. Пойдём домой.
Пашка подхватил Шурика и помог ему спуститься к жилищу, кое-как затащил внутрь, в прихожку. Там Шурик упал и дальше идти отказывался. Пашка устроил его на мхе, пробормотал:
– Что же король с тобой сделал?..
– Какой он, к бесам, король!.. – Шурик вдруг развязно, по-моряцки выругался, так что у Пашки глаза на лоб полезли. – Па-ра-зит он. Только светится красиво. Эта голубятня… Понимаешь, ему выгодно! Сломать её выгодно. Чем больше новичков, тем больше надо сил на них тратить. Магии там, не знаю, как он это делает: пуф – и разлетелся на огоньки…