Голубой ангел
Шрифт:
Первый спрошенный прохожий дал Виктору половину необходимых сведений. Нет, его не пришлось тянуть за язык…
— Вам каких Левиных? Которые купили серую лошадь или у которых дочка родила двойню? Отца Павла Борисовича? Так это совсем рядом. Сверните направо, пройдете проулочек и упретесь прямо в забор. Там есть лазейка, ребята в прошлом году сделали, и очутитесь во дворе у Мацкиных. Если старуха будет ругаться, не обращайте внимания, все уже привыкли. Там через один двор от них живут Левины. Хорошие люди. Вы не фининспектор? Он же никогда не был настоящим торговцем, только назывался лесопромышленником!
Виктор нырнул в лазейку, мужественно пересек чужой двор, осыпаемый библейскими проклятиями старухи Мацкиной, и точно в указанном месте нашел домик Левиных. Разумеется, это оказался далеко не дворец, но это был крепкий дом в четыре окна, под железной крышей, в который вряд ли могли найти доступ зимние морозы.
Виктор постучал. Ему открыл дверь мужчина лет тридцати, в черном пиджаке, с румянцем во всю щеку и ласковыми голубыми глазами.
— Заходите, пожалуйста, — сказал он, распахивая дверь. — Вам кого?
— Здравствуйте, — поздоровался Виктор. — Мне нужен отец Павла Борисовича Левина.
— Отец, к сожалению, на станции, — ответил мужчина. — Может быть, я могу его заменить?
— А вы кто, брат Павла Борисовича? — спросил Виктор.
— Какой брат? — удивился мужчина. — У меня нет брата, я и есть Павел Борисович.
— Павел Борисович? — переспросил Виктор. — Вы — Павел Борисович Левин?
— А чего же тут удивительного? — удивился в свою очередь тот. — Так назвали родители… — Он спохватился. — Чего же это мы с вами разговариваем на крыльце? Пройдите в гостиную, прошу вас…
Виктор давно не бывал в таких комнатах. Маленькая и невысокая, все-таки это была гостиная, и ничто иное. Вдоль стен была расставлена дюжина дешевых мягких стульев, обтянутых чехлами из желтого ситца, на круглом столе, покрытом зеленой вязаной скатертью, лежал альбом с фотографиями, на стенах висели олеографии с видами Швейцарии в рамках из черного багета.
— Прошу вас, — приветливо повторил Павел Борисович, указывая на стулья.
И звонко крикнул:
— Мама, у нас гость, ты слышишь?
— Ой, очень рада! — раздался из-за перегородки низкий старушечий голос. — Ты меня всегда так удивляешь, Павел…
Вскоре Виктора угощали чаем и задавали десятки вопросов о том, как живут в Москве, деликатно не расспрашивая гостя только о цели его посещения.
— Скажите, — обратился Виктор к Павлу Борисовичу, когда достаточно познакомился с хозяевами. — Вы никогда не теряли свой паспорт?
— Паспорт? — нараспев повторил Павел Борисович, и в его голосе прозвучала какая-то нерешительность. — Но это было давно, и я заявил об этом в милицию…
Слово за слово, Виктор заставил Левиных рассказать всю историю, связанную с пропажей паспорта.
…Лет семь назад, в один осенний день, к Левиным неожиданно заявился Альберт, сын Моисея Леви, брата Бориса
Как-то за обедом, когда молчание стало совершенно невыносимым и Борис Исаевич собирался спросить племянника, откуда он пришел и что собирается делать, Альберт неожиданно заговорил.
— Я перешел границу, — сказал он. — Мне надоела Европа. Я поссорился с отцом и хочу жить в России.
Левины растерялись. Альберт даже мальчиком всегда был таким нахалом, что трудно было поверить, будто ему могла надоесть Европа. Но, с другой стороны, Моисей Леви тоже был не ангел и грыз поедом всякого, кто смел ему перечить. Альберт легко мог повздорить с отцом и назло ему убежать в Россию. Левины предпочитали думать именно так. За укрывательство наказывали очень строго. Но Альберт был родственником и никогда не сделал им никакого зла…
— Слушай сюда, Альберт, — сказал ему Борис Исаевич. — Мы обязаны сообщить о твоем прибытии, но так как ты сын моего брата и, может быть, не такой прохвост, как он, мы тебя просим: уходи. Сегодня переночуй, а завтра, как стемнеет, уходи. Желаем тебе счастья.
И действительно, на другой день Альберт ушел. Ушел днем, как ни просили его не делать этого, опасаясь соседей. Вежливо со всеми простился и ушел, и даже предупредил, чтобы о нем не проговорились, точно Левины сами не знали о том, что в таких случаях лучше всего держать язык за зубами.
А через две недели Павлу Борисовичу понадобилось поехать в город, он стал искать паспорт и не нашел. Альберт оказался таким же жуликом, каким был его отец. Жаловаться было поздно, спокойнее было промолчать. Так Левины и поступили. Павел Борисович выждал месяц и заявил о пропаже. Левиных все знали. Павел Борисович получил новый паспорт, и все постепенно забылось.
— Я так и думала! — воскликнула старуха. — Вы нашли Альберта, я сразу поняла…
— Что он наделал? — спросил Павел Борисович. — Помолчите, мама…
— Не пугайте нас, — запричитала старуха. — Он проворовался? Нет на него болезни! Может быть, он дал этот паспорт в залог по какому-нибудь темному делу?
Виктор успокоил их как мог, высказал несколько назидательных сентенций о том, что ни один проступок не остается безнаказанным, велел Павлу Борисовичу пойти в милицию и обо всем рассказать, отправил Пронину краткую телеграмму о результатах поездки и уехал.
— …Его настоящее имя — Леви, Альберт Леви, как я вам уже телеграфировал, по-видимому, он профессиональный шпион, — сказал Виктор. — Следовательно, картина такова: Основский был завербован Леви-Захаровым и затем исподволь втянул в свою деятельность и жену. Она сообщила об изобретении и приезде Зайцева мужу, тот передал Захарову, а Захаров выследил инженеров, с помощью Гущина убил Сливинского, затем убил сообщника, похитил чертежи, и сейчас они, возможно, находятся у представителя известной вам иностранной фирмы.