Голубой болид
Шрифт:
– Вот жаль… Скоро двенадцать… Можно опоздать на процедуры.
Этим он предупредил возможный вопрос со стороны лодочника и последовал за Лагуниным.
Грачев следил за Лагуниным до тех пор, пока за ним не закрылась дверь гостиницы «Кавказ». В гостиницу он не зашел, а направился в городскую амбулаторию, где Лучинский работал врачом-терапевтом.
Грачев зашел в регистратуру и попросил записать его на прием к врачу Лучинскому.
– Врач Лучинский в отпуску, - ответила регистраторша.
– Вот жаль… Не знал… А когда же он пошел в отпуск?
–
– С восемнадцатого мая… А вы запишитесь, к Ломакину - это тоже опытный врач… Правда, он принимает завтра.
– Хорошо, тогда я завтра запишусь к Ломакину, - согласился Грачев и, попрощавшись, вышел из амбулатории.
ЭКСПЕДИЦИЯ ПРИСТУПАЕТ К РАБОТЕ
На даче «Синие скалы» чувствовалось оживление. С аэродрома приехали прилетевшие из Москвы ассистенты профессора Антонова - Остапенко и Кравцов. Вслед за ними прибыла грузовая автомашина, груженная ящиками различных размеров.
Не отдохнув с дороги, ревностные служители науки Потапенко и Кравцов вместе с профессором Антоновым и другими сотрудниками экспедиции принялись распаковывать и приводить в порядок привезенное имущество.
– Здесь, Михаил Алексеевич, и радиолокатор [11] есть с фотокамерой для подводных съемок, - сказал Остапенко.
– Из-за него и задержаться пришлось на два дня.
– А мне удалось достать эхолот… Мы до прибытия эпроновцев сможем определить глубину залегания метеорита, - вставил Кравцов.
11
Радиолокатор - устройство, определяющее с помощью радиоволн месторасположение различных объектов.
– Надо сегодня же после обеда проверить аппаратуру и привести ее в готовность, а завтра с утра отправиться в море на поиски метеорита… А то мы и так целую неделю бездельничаем… - сказал Антонов.
– Андрей Максимович, в Академии наук, наверное, уже ожидают результатов нашей работы?
– обратился он к Остапенко.
– Вообще-то не ожидают… Рано еще… Но работам нашей экспедиции придают большое значение… Если бы не помощь академии, мы с Кравцовым и сегодня не смогли бы вылететь из Москвы.
Остапенко и Галя, занимаясь делом, обменивались взглядами. После годовой разлуки, они еще не успели как следует рассмотреть друг друга. Гале казалось, что Остапенко возмужал, но она ошибалась. Остапенко только двадцать шесть лет, и он выглядит так же, как и год назад: те же черные курчавые волосы, тот же высокий без морщин лоб, брови, как разметанные в полете крылья чайки, черные умные глаза, прямой тонкий нос, небольшой рот с правильно очерченными губами.
Остапенко, наоборот, казалось, что Галя не изменилась, а только немного пополнела.
Закончив разборку ящиков и приведя в порядок инвентарь, члены экспедиции направились к дому, где на веранде был накрыт большой обеденный стол.
Галя шла рядом с Остапенко.
–
– Смотри-ка да ведь ты вырос чуть ли не на десять сантиметров, - добавила она, глядя ему в глаза.
– А мне кажется, что ты стала ниже и, причем ровно на десять сантиметров.
– Откуда у тебя такая уверенность?
– Посмотри вниз.
– Ничего не понимаю.
– Да ведь у тебя сейчас тапочки, а когда ты уезжала в Ленинград, у тебя были туфли вот с такими каблуками, - показал Остапенко правой рукой, до отказа раздвинув большой и указательный пальцы.
Молодые люди рассмеялись.
Рослый сторож, выйдя из сторожки, преградил путь Лучинскому, пытавшемуся войти в калитку дачи «Синие скалы».
– Гражданин! Вход воспрещен!
– сказал он.
– Позвольте, но я каждый день прихожу сюда… Я лечу профессора Антонова… Я врач, - возразил Лучинский.
– Не могу знать… Приказано никого из посторонних не впускать, - по-военному отчеканил бдительный страж.
– Тогда позовите кого-нибудь… - настаивал Лучинский.
– Это можно, - ответил сторож и нажал на кнопку.
На сигнал из глубины сада появился Окунев.
– Здесь доктор! Профессора спрашивает!
– выкрикнул сторож.
– Сейчас позову!
– ответил
Окунев и скрылся в саду. Через некоторое время к сторожке подошел профессор Антонов.
– А, Корней Карпович! Рад вас видеть, очень рад!
– сказал он, протягивая руку.
– Но вы извините меня. Я сейчас занят и не имею права кого-нибудь посвящать в содержание своей работы… Я вас попрошу, приходите вечером… Я буду свободен и с удовольствием проведу время в вашем обществе.
– Раз нельзя, ничего не поделаешь, - смутился Лучинский.
– Я понимаю вас, Михаил Алексеевич… Собственно говоря, я не думал у вас долго задерживаться… Я хотел только справиться о вашем здоровье и узнать, помогает ли вам мое лекарство?
– Очень благодарен вам за внимание, но должен признаться, что я пока не чувствую его целебного свойства… Вероятно, оно действует не сразу?
– Да, да… Я не предупредил вас, что необходим определенный курс лечения… Вы принимали через каждые шесть часов?
– Да.
– Теперь надо сократить время до четырех часов… Я уверен что дня через три-четыре вы избавитесь от своей бессонницы… Вот еще, если не хватит, - пошарив в кармане и найдя что-то, протянул руку Лучинский.
– Очень благодарен. Буду следовать вашему совету, - сказал Антонов, беря из его руки коробочку с таблетками.
– Извините за беспокойство. Не имею права отрывать вас от работы, - сказал Лучинский, протягивая на прощанье руку.
Проводив Лучинского, Антонов возвратился в сад. В цветнике, возле веранды, стоял аппарат внешним видом напоминающий переносную радиостанцию. Это и был секретный рентгенопеленгатор. Возле него сидели Галя и Зимин.