Голубой горизонт
Шрифт:
– Осталась одна, – нарушил молчание Дориан. – Вот она, красивая, как невеста в день свадьбы.
И он показал на большую дау, которая повернула и направилась к берегу у форта.
Принесли очередное ядро, дымящееся и потрескивающее, чтобы затолкать в ствол. Но не успели – все закричали:
– Она удирает! Хвала Богу и всем его ангелам, с них довольно!
Капитан оставшейся дау видел, какая судьба постигла весь флот. Он не сделал попытки повернуть, но продолжал идти прямо на наклонный берег. В последнее мгновение дау убрала парус,
– Хватит! – сказал Дориан своим людям. – Нам это больше не нужно.
С явным облегчением горячие ядра бросили на землю. Дориан набрал ковш питьевой воды и вылил себе на голову, потом рукой обтер мокрое лицо.
– Смотрите! – закричал десятник у печи и показал вниз. Все моряки загомонили, узнав высокую фигуру в белом одеянии. Человек выбрался из застрявшей на берегу дау и, хромая, пошел во главе своих людей по берегу к форту.
– Заян аль-Дин! – закричали матросы.
– Смерть и проклятие тирану!
– Трон и слава аль-Салилу!
– Бог дал нам победу! Бог велик!
– Нет! – Дориан вскочил на стену укрепления, где все могли его видеть. – Мы еще не победили. Как раненый шакал в норе, Заян аль-Дин укрылся в форте.
Моряки с других кораблей, убежавшие в лес, тоже потянулись в крепость и, осмелев, двинулись за Заяном. Вслед за ним они вошли в покинутый форт.
– Надо его выкурить, – сказал Дориан и спрыгнул со стены. Он подозвал к себе командиров расчетов и отдал им быстрые приказы.
– Нагретые ядра больше не нужны. Используйте только холодные, но ведите непрерывный огонь по стенам форта. Не давайте им передышки. Я пойду вниз собирать людей и организовывать осаду. У них нет ни воды, ни пищи. Мы не оставили в погребе пороха, а пушки на парапетах заклинены. Заян продержится не больше одного-двух дней.
Конюх уже оседлал лошадь, и Дориан поехал вниз. Все, кто не нужен был у пушек, двинулись за ним. Те, кто делал вид, будто защищает форт, вышли из леса и присоединились к Дориану. Он послал их осматривать здания и проверять, не укрылся ли где враг.
Потом увидел Мунту, идущего со стороны входа в пролив, и поехал ему навстречу.
– Где Смоллбой?
– Взял десять человек и поехал вместе с Клибом за фургонами.
– Ты убрал заграждение, чтобы наши корабли могли войти в залив?
– Да, хозяин. Пролив свободен.
Дориан поднял подзорную трубу и осмотрел пролив. Он увидел, что Мунту перерезал трос, и течение отнесло заграждение в сторону.
– Молодец, Мунту. Теперь бери быков. – Он показал на берег, где лежала дау Заяна. – Сними с этого корабля пушки и оттащи их в такое место, чтобы они были нацелены на форт. Мы будем стрелять по врагу со всех сторон. Надо пробить брешь в стене, чтобы, когда придет Джим, воины Бешвайо могли
К полудню пушки с дау были установлены на позиции и первые ядра начали разбивать бревна в стенах форта. Бомбардировка продолжалась всю ночь, чтобы враг не знал отдыха.
На рассвете в залив вошел «Дух». За ним следовали «Арктур» и «Месть», гнавшие перед собой все захваченные оманские дау и транспорты. Корабли бросили якорь и сразу направили пушки на форт. Три длинные девятифунтовые пушки с холма и захваченные коронады с дау уже стреляли. Все вместе они вели опустошающую бомбардировку форта.
Не успела «Месть» бросить якорь, как Мансур сошел на берег. Дориан ждал его и побежал вперед, когда увидел, что голова сына перевязана. Он обнял его и с тревогой спросил:
– Ты ранен? Как тяжело?
– Царапина на глазу. – Мансур высвободился. – Уже почти зажило. Но Кадем, который нанес эту рану, мертв.
– Как он умер? – спросил Дориан, отстраняя сына на длину вытянутой руки и глядя ему в глаза.
– От ножа. Точно так же, как он убил мою мать.
– Ты убил его?
– Да, отец. Я убил его, и он умер нелегкой смертью. Моя мать отомщена.
– Нет, сын мой. Есть еще один виновник. Заян аль-Дин засел в форте.
– Он точно там? Ты видел его своими глазами?
Оба смотрели вдоль берега на побитые стены здания. За парапетами виднелись головы отдельных самых смелых защитников. Однако у Заяна нет артиллерии, и большинство его людей прячутся за стенами. Их выстрелы из мушкетов в сравнении с артиллерийскими залпами казались слабыми.
– Да, Мансур. Видел. И не оставлю это место, пока он не заплатит сполна и не присоединится к своему приспешнику Кадему ибн-Абубакеру в аду.
Оба одновременно уловили новый звук, вначале слабый, но постепенно нарастающий. В полумиле ниже по берегу из леса показалась плотная колонна воинов. Они бежали точным военным строем. Головные уборы плясали в такт их шагам, как пена на волнах. Лучи заходящего солнца блестели на ассегаях и намасленных торсах. Во главе колонны ехал одинокий всадник. Он сидел на темном жеребце, длинную гриву и хвост которого относил назад ветер.
– Джим на Драмфайре, – рассмеялся Мансур. – Слава Богу, он цел.
По одну сторону от Джима бежал карлик, по другую – великан.
– Баккат и Бешвайо, – сказал Дориан.
Мансур побежал навстречу Джиму, который нагнулся с седла и заключил его в медвежьи объятия.
– Что за тряпка на тебе, брат? Какая-то новая мода? Тебе совсем не идет, поверь мне на слово.
Все еще обнимая Мансура за плечи, он повернулся к Дориану.
– Дядя Дорри, где мой отец? – На его лице проступил страх. – Он не ранен? Не убит? Скажите, умоляю вас.
– Нет, Джим, мальчик. Успокойся. Наш Том неуязвим для стали и выстрелов. Как только работа была сделана, он отправился присмотреть за женщинами и малышом Джорджем.