Голубой Марс
Шрифт:
Арт взмахнул рукой, не зная, что сказать.
– К тому же, – добавил Ниргал, – кто-то должен отправиться туда и показать им, кто мы такие.
– Лучше тебя никто этого не сделает, мой друг. Только остерегайся наднационалов. Кто знает, что они могут выкинуть. И осторожнее с плохой едой – в местах, где было наводнение, наверняка есть проблемы с санитарией. И с переносчиками инфекций. И смотри не получи солнечный удар – у тебя должна быть очень высокая чувствительность…
Тут вошла Джеки Бун. Арт прервал читать свою памятку туристу – Ниргал все равно его больше не слушал, а смотрел на Джеки, смотрел с бессмысленным выражением лица, будто надел маску.
Джеки, конечно, тут же это заметила. Отвергнутая любовница… Она буквально сверлила его взглядом. Что-то пошло не так, заметил Арт. Они оба забыли об Арте, который, чувствуя себя так, будто схватился за молниеотвод в разгар грозы, ускользнул бы из комнаты, если бы мог. Но Джеки стояла в проеме, и Арту не хотелось тревожить ее в эту минуту.
– Значит, ты нас покидаешь, – сказала она Ниргалу.
– Это просто поездка.
– Но зачем? Зачем сейчас? Теперь Земля ничего для нас не значит.
– Мы все оттуда родом.
– Нет. Мы родом из Зиготы.
Ниргал покачал головой.
– Земля – наша родная планета. Мы же ее продолжение. С этим нужно считаться.
Джеки то ли презрительно, то ли недоуменно отмахнулась:
– Ты уезжаешь именно тогда, когда ты нужнее всего здесь!
– Расценивай это как возможность.
– Непременно, – бросила она. Она рассердилась на него. – Только тебе это не понравится.
– Зато ты получишь все, что хочешь.
– Ты не знаешь, чего я хочу! – вспыхнула она.
У Арта вздыбились волосы на шее: молния вот-вот ударит. По своей природе он был весьма любопытен, даже любил подслушивать, но стоять вот так в центре «разборки» и за всем наблюдать – совсем другое дело, некоторых вещей ему просто не хотелось видеть. Он непроизвольно закашлялся. Ниргал и Джеки вздрогнули и уставились на него. Сокрушенно махнув рукой, он боком протиснулся в проем, частично перекрытый Джеки, и выскочил за дверь. За спиной у него вновь послышались голоса – гневные, обличительные, исполненные боли и недоуменной ярости.
Старательно вглядываясь сквозь лобовое стекло, Койот вез послов на юг, к лифту. Арт сидел рядом. Они не спеша катились по разбитым поселениям, соседствующим с Гнездом, в юго-западной части Шеффилда, где улицы были рассчитаны на то, чтобы перевозить по ним огромные грузовые краны, из-за чего все здесь казалось зловеще шпееровским [11] , исполинским, нечеловеческим. Сакс в который раз объяснял Койоту, что поездка на Землю не помешает делегатам участвовать в конституционном конгрессе, что они подключатся по видео и ничего не пропустят.
11
Альберт Шпеер (1905–1981) – личный архитектор Адольфа Гитлера.
– Мы будем на Павлине, – сказал Сакс. – Во всех смыслах, что имеют значение.
– Значит, на Павлине будут все, – зловеще произнес Койот. Ему не нравилось, что на Землю отправляются Сакс, Майя, Мишель и Ниргал, как не нравился и конституционный конгресс. В последнее время ничто его не радовало, он был сам не свой, дергаясь и раздражаясь. «Мы еще не слезли с деревьев, – говорил он. – Попомните мои слова».
Затем Гнездо возникло перед ними, показался черный блестящий провод, тянущийся из
Ряд лифтовых кабин парил в воздухе так же, как сам провод, но по другой причине: они были подвешены с помощью электромагнита. Одна из них висела над подъездом к проводу и цеплялась к трассе, проложенной к его западной стороне, и теперь бесшумно двинулась вверх и исчезла, проскочив через задвижку в воротнике.
Делегаты и их провожающие выбрались из машины. Ниргал выглядел отрешенным, мыслями уже в пути, Майя и Мишель были возбуждены, Сакс казался таким же, как всегда. Они по очереди обняли Арта и Койота – вытягиваясь до первого, пригибаясь ко второму. Какое-то время они говорили все одновременно, вытаращившись друг на друга и пытаясь осмыслить момент; чувствовалось, что их визит на Землю – нечто большее, чем обычный перелет. Затем четверо путешественников пересекли помещение и исчезли в телетрапе, который вел в следующую кабину.
Потом Койот и Арт смотрели, как кабина подлетела к проводу и, пройдя через задвижку, исчезла. На асимметричном лице Койота отразилась не свойственная ему тревога и даже страх. Разумеется, ведь его сын и трое ближайших друзей отправлялись в такое опасное место. Впрочем, это всего лишь Земля, но опасность имелась – это был вынужден признать и Арт.
– Все будет хорошо, – сказал он, сжав Койоту плечо. – Там они будут звездами. Все пройдет гладко.
Несомненно, так и будет. И действительно, Десмонд чувствовал себя лучше, утешая себя. Все-таки Земля – родная планета людей. Все у них сложится. Это же родная планета. Но все равно…
На Восточном Павлине начался конгресс.
Начала его, по сути, Надя. Она просто стала работать на главном складе, разбирая наброски, к ней присоединялись другие, и все закрутилось. А когда встречи шли, их либо приходилось посещать, либо рисковать возможностью высказаться. Надя отмахивалась, когда кто-то говорил, что не готов, что нужно еще что-то урегулировать, что у них недостаточно сведений и так далее. «Ладно вам, – говорила она нетерпеливо. – Мы уже здесь, так что можем начинать».
Так непостоянная группа примерно из трехсот человек начала каждый день проводить встречи в промышленном комплексе на Восточном Павлине. Главный склад, предназначенный для хранения деталей железных дорог и вагонов, был огромен, и вдоль стен в нем выстроили десятки офисов с передвижными перегородками, оставив свободное место в центре, где можно было организовать неровный круг из не стыкующихся друг с другом столов.
– О! – воскликнул Арт, увидев это. – Стол столов!
Конечно, находились люди, желавшие видеть список делегатов, чтобы знать, кто мог голосовать, кто выступать и так далее. Надя, быстро принявшая на себя обязанности председателя, предложила признать делегациями все марсианские группы, чье существование было более-менее ощутимо перед началом конференции.