Голубой молоточек. Охота за сокровищами
Шрифт:
— Я зашел спросить насчет оружия. Лью, мне кажется, у тебя есть автоматический кольт Р7/94318. Это нехорошо, ты же знаешь, в этой стране запрещено иметь оружие.
— Нет у меня никакого оружия, — мрачно буркнул Лью.
Брайд на глазах превратился в старика: у него была условная судимость, и подобная находка могла отправить его досиживать срок.
— Прогуляемся до полицейского участка, или позволишь мне осмотреть тебя здесь?
— Смотрите здесь, — ответил Лью и стоял, вытянув руки, пока детектив обыскивал его.
— Придется посмотреть здесь, — сказал детектив, и осмотр оказался весьма тщательным. —
Лью вздрогнул. Он понятия не имел, что сегодня утром за ним был хвост.
Брайд подождал, пока они не увидели в окно, что детектив пересек Фицрой-сквер, и только тогда яростно накинулся на своего компаньона:
— Хорош умник, нечего сказать! Эта старая ищейка знала, что у тебя есть оружие, знала даже номер. И если бы Элфорд его нашел, тебя упекли бы за решетку, и меня заодно!
— Я выбросил его в реку, — сердито проворчал Лью.
— Хоть на это ума хватило! — сказал, тяжело дыша, Брайд. — Оставь в покое Ридера — это яд и ад, и если ты этого не понимаешь, значит, безнадежно глуп. Напугал его? Как же! Он перережет тебе горло и сочинит по этому поводу гимн.
— Я не знал, что за мной слежка, — зарычал Коль, но я все равно до него доберусь! И до его денег тоже.
— Хочешь — добирайся, только не из моего дома, — резко ответил Брайд. — Я ничего не имею против мошенника, сам такой, убийца — тоже ладно, но от болтливых ослов меня просто тошнит. Добирайся до его денег, если хочешь, хотя готов спорить, они вложены в недвижимость, а дома не унесешь, но не треплись об этом. Ты мне нравишься, Лью, — до какого-то предела. Мне не нравится Ридер — я не люблю змей, но держусь подальше от зоосада.
Вот так Лью Коль перебрался в новую берлогу на последнем этаже итальянского дома на Дин-стрит и здесь на досуге мог переживать обиды и изобретать новые планы, как погубить своего врага. А новые планы были ему сейчас ох как нужны, потому что старые, казавшиеся крепко сбитыми, пока он обдумывал их в тиши своей девонширской камеры, теперь явно давали течь.
Жажда убийства претерпела теперь у Лью значительные изменения. Над ним поэкспериментировал очень умный психолог — хотя он никогда не рассматривал мистера Ридера с этой точки зрения и даже не имел ни малейшего представления о значении этого слова. Но ведь Ридера можно достать и другим способом, и он снова и снова возвращался к мысли о том, как хорошо было бы найти сокровище зловредного детектива.
Почти неделю спустя мистер Ридер явился в кабинет прокурора, и тот, раскрыв рот, выслушал возмутительную теорию своего подчиненного относительно сэра Джеймса Тайзермайта и его покойной жены. Когда мистер Ридер закончил, прокурор отодвинул свое кресло от стола.
— Видите ли, уважаемый, — начал он немного раздраженно, — не могу же я выдать ордер на арест на основании ваших теорий, даже ордер на обыск.
Эта история так фантастична и невероятна, что ее место скорее на страницах сенсационного романа, чем в документах прокуратуры.
— Ночь была очень бурная, а леди Тайзермайт чувствовала себя хорошо, — мягко подсказал детектив. — Этот факт заслуживает внимания, сэр.
Прокурор покачал головой.
— Нет-нет, не могу. Не при таких доказательствах, —
Мистер Ридер покачал головой.
— Мое присутствие в окрестностях поместья уже было замечено, — ответил он. — Боюсь, что невозможно э… скрыть следы моего пребывания. И все же я обнаружил это место и могу сообщить вам с точностью до нескольких дюймов…
Прокурор снова покачал головой.
— Нет, Ридер, — тихо сказал он, — все это чистейшая дедукция с вашей стороны. Да, я помню, у вас преступный ум, вы мне об этом уже говорили. И это еще одна причина, по которой я не могу выдать ордер. Вы просто наделяете этого беднягу своими хитроумием и изобретательностью. Нет, ничего не выйдет!
Мистер Ридер вздохнул и отправился к себе в кабинет, не слишком, впрочем, обескураженный, поскольку в его расследовании появился некий новый фактор.
За эту неделю мистер Ридер несколько раз ездил в Мейдстон, и ездил не один, хотя и делал вид, что решительно не замечает слежки. В действительности он несколько раз видел Лью Коля и провел несколько неприятных минут, размышляя над тем, что может случиться, если его эксперимент все-таки провалился.
Когда он заметил Коля во второй раз, ему в голову пришла одна мысль, и, если бы наш детектив был любителем посмеяться, он бы громко хихикал, когда однажды вечером, выходя с вокзала в Мейдстоне, подозвал такси и краем глаза заметил, что Лью Коль делает то же самое. Мистер Брайд был занят утомительными, но необходимыми упражнениями: тасовал колоду так, чтобы туз бубей все время оставался внизу. В этот самый момент к нему в комнату ворвался бывший жилец; в глазах Лью горело такое холодное торжество, что у мистера Брайда душа ушла в пятки.
— Я добрался до него! — объявил Лью.
Брайд отложил карты и встал.
— До кого? — сухо спросил он. — Если речь идет об убийстве, можешь не отвечать, убирайся сразу!
— При чем тут убийство? — Лью сунул руки в карманы и с сияющим лицом устроился поудобнее на столе. — Я целую неделю следил за Ридером и должен сказать — не зря.
— Ну и?… — спросил приятель после драматической паузы.
— Я нашел его чулок!
Брайд с сомнением поскреб подбородок:
— Да ну?
Лью кивнул:
— Он последнее время частенько ездил в Мейдстон, а оттуда — в маленькую деревушку еще милях в пяти. Там я его всегда терял. Но вчера, когда Ридер вернулся на станцию к последнему поезду, он пошел в зал ожидания, а я устроился так, чтобы видеть его. Как ты думаешь, что он сделал?
У мистера Брайда не было на этот счет никаких соображений.
— Он открыл свою сумку, — многозначительно произнес Лью, — и достал оттуда пачку денег вот такой толщины! Он побывал в своем банке! Я проследил за ним до самого Лондона. Там на вокзале есть ресторан, и Ридер зашел выпить чашечку кофе. Я старался держаться в сторонке и не попадаться ему на глаза. Выходя из ресторана, он достал носовой платок и вытер рот. Он не заметил, что у него из кармана выпала записная книжечка, но я-то это прекрасно видел. Я до смерти испугался, что ее кто-нибудь поднимет или он сам заметит. Но он ушел, а я схватил книжечку — никто и глазом моргнуть не успел. Гляди!