Голубой пакет (илл. А.Парамонова)
Шрифт:
Он бросил трубку на рычажок и, обратившись к гестаповцу, сказал:
— Распорядитесь сейчас же вызвать Готовцева!
Штатский поднял голову.
— Он, вероятно, еще на службе. Мы постараемся при его содействии уточнить кое-какие подробности, — продолжал Штауфер.
Гестаповец поднялся и молча удалился.
Штауфер прошелся по комнате и присел на подоконник, играя концами шланга.
— Вы учтите, фрейлейн, — предупредил он Туманову, — я перестану с вами церемониться. Вы накликаете беду на свою голову. Мне попадались такие, как вы, и еще почище. Они тоже пытались дурить,
Туманова смерила его презрительным взглядом и с брезгливостью сказала:
— У вас физиономия крысы…
Штауфер замер от неожиданности. Кровь быстро сходила с его острого лица. Заложив руку за спину и наклонив голову, он стал медленно приближаться к девушке и вдруг быстро взмахнул над ее головой резиновым шлангом.
36
С северо-запада на город надвигалась туча. Вспышки молнии уже обжигали ее, раскаты грома приближались. Туча наступала медленно, неумолимо и постепенно гасила звезды.
Пахнул свежий, предгрозовой ветерок, зашелестел в листве деревьев, встряхнул тяжелые флаги со свастикой у входа в гестапо, промчался по городу, волоча за собой пыль и мусор.
В дверях здания гестапо показался Готовцев. Он вторично пытался помочь Штауферу заставить разведчицу сознаться, но из этого ничего не вышло. Раздосадованный и озлобленный, он покинул кабинет, чувствуя, что гауптштурмфюрер не был в особенном восторге от хода следствия.
Готовцев остановился на улице, раздумывая, возвратиться ли в кафе, до закрытия которого оставалось минут двадцать, или же идти домой. Решил идти домой.
Поминутно озираясь, перебегая с одной стороны улицы на другую, Готовцев добрался до своего переулка. Туча уже висела над городом и как бы остановилась. Длинная ломаная молния прорезала небо, озарила на миг все вокруг, и грохнул такой удар грома, что в ушах Готовцева зазвенело.
Он бросился бежать по переулку, юркнул в проходной двор, и вдруг перед ним, точно из-под земли, появились две фигуры.
— Кто? — вскрикнул Готовцев и шарахнулся в сторону.
— Свои, Даниил, без паники, — успокоил его знакомый голос Заболотного.
— Степан? — не без опаски спросил Готовцев, подходя поближе и заглядывая в лицо.
— Он самый, — спокойно ответил тот.
— А это кто? — предчувствуя недоброе, задал вопрос Готовцев, вглядываясь в спутника Заболотного.
— Тоже свой, — сказал невозмутимо Степан. — Веди нас к себе… Мы с вечера ждем тебя и надоели Клашке. Она уже спать улеглась.
— А что случилось? — спросил Готовцев с тревожными нотками в голосе.
— Ничего особенного… Надо ночку отсидеться у тебя. Нас трое.
Готовцев оглянулся.
— Что ж, пошли, — нехотя согласился он и повел двоих через проходной двор к небольшому дому с крылечком, стоявшему рядом с полуразрушенным общежитием бывшего сельскохозяйственного техникума. Зашумел дождь — крупный, стремительный, прямой.
У самого крыльца, держа наготове ключ от дверей, Готовцев увидел третьего. Он отделился от темной стены и присоединился к ним.
Готовцев долго не мог попасть
Первым в дом вошел Заболотный.
37
В начале третьего Туманову в бессознательном состоянии доставили в тюрьму. Два конвоира вытащили ее из арестантской машины и, подхватив на руки, внесли в коридор.
— Фу! — произнес один из конвоиров. — Как будто и не велика птичка, а тяжелая.
— На дворе дождь? — спросил дежурный.
— Такой льет… — ответил конвоир и, взглянув на неподвижную Туманову, заметил: — Чего доброго, богу душу отдаст. Потеха, да и только! Когда туда везли, все воды просила, а сейчас…
Дежурный посмотрел на арестованную. Она лежала на боку, вытянув одну руку, и будто спала. Спекшийся рот ее был слегка приоткрыт. Под глазами лежали густые синие полосы. Платье, пропитанное кровью, прилипло к спине.
Дежурный направился к пожарному крану, снял брезентовый рукав, вытянул его, задрал конец вверх и открыл вентиль. Вода стремительной струей рванулась к потолку. Дежурный направил сильную струю прямо в лицо арестованной, и она мгновенно очнулась. Вода заливала рот, нос, глаза. Девушка пыталась изменить положение, приподнялась на руку, но безжалостный дежурный зашел с другой стороны и продолжал свое дело. Струя снова свалила ее.
Конвоиры прыгали, как ребятишки, и хохотали.
— Встать! — свирепым голосом крикнул дежурный и отвел струю в сторону.
Хватаясь за стену, Юля встала и сильно закашлялась. Дежурный закрыл кран и, не собрав шланга, подошел к двери камеры.
— На место! — скомандовал он.
Но Туманова кашляла до конвульсий, выплевывала воду, добравшуюся до легких, и чувствовала, что вот-вот упадет. Ноги почти не держали ее, и голова кружилась.
— На место! — повторил дежурный.
Оттолкнувшись от стены, разведчица сделала шаг, другой и медленно сошла по ступенькам вниз, боясь взглянуть в лицо страшному тюремщику. Едва достигнув койки, она упала на нее и, забыв о боли в спине, вызванной побоями, мгновенно забылась в полусне-полуобмороке.
38
За небольшим квадратным столом, застланным старенькой клеенкой, друг против друга сидели Чернопятов и Готовцев. Заболотный стоял за спиной Готовцева, Калюжный дежурил в уголке.
Посреди стола тихим огоньком теплилась стеариновая плошка. По стенам двигались большие расплывчатые тени.
Чернопятов писал. Странно было видеть, как мускулистая, неуклюжая на вид рука Чернопятова держала тоненький химический карандаш и старательно выводила мелкие буквы.
История падения Даниила Готовцева была такова. Как-то ночью сорок первого года Заболотный брал воду в колонке, стоявшей наискось от его дома. В это время где-то недалеко прогремел выстрел. Время было тревожное, беспокойное. Оккупанты днем и ночью проводили аресты, обыски, облавы. Показываться ночью на улице без специального пропуска категорически запрещалось. Во избежание неприятностей Заболотный, не успев наполнить ведра, заторопился к дому. На полпути он услышал свистки патрулей, какие-то крики и увидел бегущего человека.