Голубой велосипед

Дефорж Режин

– Я искала тебя.

– Понимаю, но больше сюда никогда не приходи. В чем дело?

– Лоран бежал из Германии.

– Откуда ты это знаешь?

– Лейтенант Крамер сообщил Камилле.

– Давно бежал?

– На Пасху.

Дождь усилился, и Леа свернула в подворотню дома напротив церкви.

– А от него непосредственно Камилла не получала известий?

– Нет.

– Так чего же вы от меня хотите?

– Я… Камилла опасается, что Лоран попытается с ней встретиться. Дом под наблюдением. Как поступить, если он вдруг

объявится?

Рядом с ними укрылись от дождя два немецких солдата.

– Во Франции скверная погода, – произнес один из них с гримасой отвращения.

– Да, зато вино хорошее, – добавил второй.

Не сговариваясь, Леа и Адриан вышли из подворотни. Какое-то время они шли молча.

– На следующей неделе я должен съездить в Лангон, чтобы повидать заболевшего собрата. Воспользуюсь случаем, чтобы заскочить в Монтийяк. Мне надо установить в окрестностях кое-какие контакты.

– А я не могу заменить тебя?

Продолжая шагать, Адриан привлек ее к себе.

– Нет, дорогая. Чересчур опасно. Ты и так знаешь слишком много и для твоей, и для моей безопасности.

– Я хотела бы помочь Лорану.

– Не сомневаюсь. Но лучший способ ему помочь – держаться незаметнее.

В голосе Адриана Дельмаса промелькнуло раздражение.

– Как дела у твоего отца?

Леа тяжело вздохнула.

– Я встревожена. Он так изменился, больше ничем не интересуется. А после кончины месье д'Аржила ему стало еще хуже. Он без конца говорит о матери, как если бы она все еще была с нами. И на террасе, и в кабинете не перестает разговаривать сам с собой. Видно, что ему досаждает, когда кто-то хочет побыть с ним. "Оставь меня, ты же видишь, я разговариваю с мамой". Ужасно, дядя Адриан. Я боюсь за него.

– Знаю, малышка, знаю. Что говорит Бланшар?

– Он не хочет об этом говорить. Он выписал лекарства, которые Руфь заставляет папу регулярно принимать.

– Какая-то часть его души умерла и лекарствами ее не воскресить. Надо молиться Господу…

– Господу? Ты-то сам еще веришь?

– Замолчи, Леа. Не богохульствуй.

– Дядюшка, я больше не верю в Бога и очень боюсь, что в Монтийяке не осталось никого, кто бы еще веровал, за исключением, пожалуй, бедняжки Камиллы.

– Не говори подобных вещей. Для меня это было бы ужасно.

Они миновали развалины дома на улице Рампар, разрушенного во время бомбардировки. Это зрелище болезненно напомнило Леа о матери.

– Почему ты не пришел на похороны мамы?

– Не смог. Меня не было в Бордо. Куда ты теперь отправишься?

– Мне надо встретиться с Лаурой и Руфью в книжном магазине Молла.

– Это рядом. Я тебя покидаю, не хочу, чтобы они видели меня в этой одежде. Послушайся моего совета: больше не пытайся связаться со мной ни в монастыре, ни в "Маленькой Жиронде". За редакцией следят. Я дам тебе знать о себе. В любом случае буду в Монтийяке в начале следующей недели. Пока же будь осторожна. Если, к несчастью, Лоран появится раньше,

передай ему, чтобы отправлялся в Сен-Макер к крестнику твоей матери. Тот знает, что делать. Пусть Лоран ему скажет: "Костяшки домино перевернуты". Тот поймет.

– "Костяшки домино перевернуты"?

– Да.

Они расстались у городских ворот Дижо. Дождь кончился.

В книжном магазине приказчик сказал Леа, что "дамы" Дельмас только что ушли. К счастью, продавец семян на рыночной площади еще торговал, и у него оставалось несколько пакетиков семян и – верх роскоши! – рассада помидоров и салата.

У дяди Люка ее холодно встретила Лаура, собиравшаяся возвращаться в свою школу.

– Мне хотелось сообщить тебе кое-что важное, – прошептала она. – Но теперь отложим до следующего раза.

– Не будь дурой, скажи мне.

– Нет и нет. Пусть тебе же будет хуже.

– Я тебя провожу.

– Не старайся. Спроси у Франсуазы, хорошо ли она развлеклась на концерте прошлым вечером. До свидания.

21

– Дядя Адриан!

Леa в крестьянской рубахе в синие и белые цветочки на корточках сидела на "своем" огороде, прикрыв голову от солнца широкополой соломенной шляпой. Она вскочила с выдранными сорняками в руке.

Подобрав полы белой рясы, доминиканец в сопровождении Камиллы подошел к ней. Леа бросилась к нему на грудь.

– Дядюшка, очень рада тебя видеть!

Камилла воскликнула:

– Он видел Лорана! Лоран в Бордо!

– В Бордо?…

– Он хотел примчаться ко мне, но дядя его остановил…

– Пока его дела идут нормально, он в безопасности.

– Где? Я хочу его видеть.

– Сейчас это невозможно, слишком рискованно. Вскоре дам вам знать, где вы сможете с ним встретиться.

– Надеюсь, скоро.

– Как он себя чувствует? – спросила Леа.

– Хорошо. Только устал. После побега из Колдитца он скрывался в Швейцарии. Там заболел так серьезно, что не мог о себе сообщить. Через несколько дней его переправят в свободную зону.

– В чем он нуждается?

– Сейчас ни в чем. В следующий четверг я приеду в Лангон повидать отца Дюпре. И загляну сюда рассказать, как Камилле можно будет увидеться с Лораном. Пока же, умоляю, не дергайтесь и не болтайте. Если вдруг мне не удастся приехать в Монтийяк, передам все, что нужно, через Франсуазу. Она работает в отделении, которым ведает отец Дюпре.

– Осторожно ли поручать ей такое дело? – потупившись, спросила Камилла.

Дядя с племянницей удивленно на нее посмотрели.

– Но… почему ты об этом говоришь?

– Разве Франсуаза не сестра Леа? И вы не живете под одной крышей?

– Конечно…

Ничего не понимая, Адриан и Леа переглянулись. Откуда вдруг такая сдержанность Камиллы? Откуда ее внезапное недоверие?

– Она может потерять записку… Ее могут задержать немцы, – вся зардевшись, бормотала Камилла.