Голубя тебе на грудь
Шрифт:
***
Обхарнайт. Главное отделение гильдии бардов.
– Рион, тебе не назначили еще нового подопечного?
– Нет, - администратор, сидя в кресле, сосредоточенно читал вечернюю газету. Тон его голоса чётко давал понять, что мужчина не имел ни малейшего желания обсуждать эту тему.
– А вы видели новеньких?
– послышалось из-за стоявшего в дальнем углу комнаты стола. Громоздившиеся на нем стопки бумаги почти скрывали говорившего от собеседников.
– Сегодня четверо прибыли. Молоденькие совсем. Ничего особенного, насколько я могу судить.
– О, Орви
Рион перевернул страницу газеты и принялся читать про рекордно большую рыбину, выловленную где-то на юге, демонстрируя полную незаинтересованность в выступающем. Вдруг знакомый голос барда сменился тоненьким детским вокалом.
– Орви что, умом тронулся?
– мужчина за столом поднял голову над стопками бумаг.
– Вы что-нибудь понимаете? Что он творит?!
– А мальчишка - молодец, - с удивлением протянул человек в форме, незаметно для себя притопывая в такт мелодии.
– Ага, - растерянно кивнул гильдиец с документами.
– Слова-то слышишь, Рион?
Администратор, забыв о газете, напряженно ловил каждый звук.
– Где это?
– неожиданно резко бросил он, когда мальчишка в ларце закончил петь и комнату затопил шквал оваций.
– Орви сейчас... в Хольде?
– мужчина в форме вопросительно глянул на своего второго коллегу.
– Да, вроде, - пожал плечами тот.
Рион побарабанил пальцами по подлокотнику. Бросил газету на пол. Не обратив внимания на разлетевшиеся листы, встал и направился к выходу.
– Я беру отпуск, - бросил он на ходу.
Хлопнул дверью прежде, чем кто-то что-то успел сказать.
– Полагал, я не пойму, кто написал эту песню?!
– сердито думал он, вышагивая по коридору.
– Надеялся, не узнаю?! Это я-то?! В Хольде, значит? Ну попадись мне только, паршивец!
15.
Песня оказалась несколько дольше заявленных двух минут - Триша была уверена, что подзадержавшегося мальчишку никто прилюдно гнать со сцены не осмелится. Точно так же она не сомневалась, что им обоим следовало скрыться из этого места сразу же после того, как Рафферти зайдет за кулисы. Девушка дожила до своего возраста с такой "профессией", потому что умела хорошо чувствовать настроение окружающих и ретироваться прежде, чем оно успевало окончательно испортиться. От Орви Маллеса же веяло такой враждебностью, что впору было обеспокоиться планированием собственных похорон. Его администратор не отличался особой доброжелательностью с самого начала и ситуацию не упрощал.
– Ах ты мой молодец!
– с преувеличенной радостью воскликнула Триша, обнимая ребенка, как только тот вернулся со сцены.
Зал сотрясал гром оваций. Зрители аплодировали, кричали. Бард кисло улыбался и тоже вяло хлопал в ладоши, раздраженно дожидаясь, когда публика, наконец, соблаговолит заткнуться. Орви Маллес слабо себе представлял, как будет выступать после этого: настроение у него было совсем не певческое.
– Я вам так признательна!
– с жаром говорила девушка, хватая администратора за руки.
– Вы себе даже представить не
Мужчина боролся со жгучим желанием ударить собеседницу. Так, чтоб та упала, чтоб в кровь. А омерзительного ребенка, едва очутившись за кулисами, снова впавшего в слюни и косоглазие, так вообще хотелось размазать по стене тонким слоем розового жира. Но нельзя, нельзя. Не стоит поддаваться эмоциям. Нужно хорошенько обдумать ситуацию и решить, как быть с девушкой и ее племянничком. Дери салумы этого Орви! Как всегда, заварил кашу! Как он теперь выступать собирается?! Пять минут еще не истекли, и бард мог бы успеть исполнить хотя бы пару куплетов, однако Ензон был практически уверен, что ларцы по всей стране уже отключатся, а публика всё будет хлопать "юному гению", не позволяя певцу даже начать. "Пройти в зрительный зал"?! Да если мальчишка там появится, можно ставить жирный крест на последней надежде вытащить этот концерт: он всё внимание зрителей оттянет на себя. Стоять же рядом с этой парочкой еще два часа?!.. А не выставить ли ее на улицу, да и дело с концом? Нет, небезопасно выпускать ребенка из поля зрения - слишком талантливый. Второго Керрана Орви не потерпит. Может, запереть их в каком-нибудь чулане до тех пор, пока бард не освободится?..
– Скажите, где здесь туалет?
– Триша не дала администратору собраться с мыслями и принять решение.
– Скорее! Его всегда после пения тошнить начинает!
– с легкой паникой в голосе добавила она, незаметно щипая Рафферти за руку.
Тот намек понял и принялся изображать рвотные позывы. Ензон брезгливо отстранился. Вот только этого ему не хватало!
– Покажи им уборную, - торопливо велел он стоявшему тут же охраннику.
– Держись-держись-держись, - приговаривала девушка, уводя мальчишку прочь от сцены.
– Еще немножечко...
– Когда закончат, приведи обратно, - добавил администратор.
Триша мысленно выругалась: присутствие постороннего мужика могло существенно осложнить побег. Тем более, не самого добродушного на вид.
– Простите нас, пожалуйста, - мошенница семенила рядом с угрюмым охранником, доверчиво заглядывая ему в лицо.
– Так неудобно получилось, мы вас от работы оторвали. Не нужно нас ждать, возвращайтесь на место. Мы дорогу назад сами найдем. Просто покажите туалет и всё.
Мужчина буркнул что-то нечленораздельное, однако явно отрицательное. Судя по всему, он был намерен исполнить полученный приказ от и до. Девушка занервничала, отчаянно ища выход из ситуации.
В воздухе уже витал характерный запашок. Охранник свернул в боковой коридорчик, остановился возле особенно благоухающей двери и, обернувшись к спутникам, указал на нее кивком головы.
– Мне, правда, неловко вас задерживать...
Мужчина молча встал на входе, демонстрируя решимость дождаться девушку с ребенком. Трише не оставалось ничего, кроме как завести Рафферти внутрь - тот и так подозрительно долго "сдерживал тошноту". Если в уборной не окажется большого окна, то положение станет еще печальнее.