Голубя тебе на грудь

Стадник Оксана Олеговна

– Спасибо тебе, Давиана Владычица, что уберегла меня от греха, не позволила душу свою преступленьем очернить...
– бубнила Риелей, медленно бредя по деревенской улице вдоль забора.

– Какие идеи насчет того, как нам отсюда выбраться?
– поинтересовался Кеане, шагая рядом и не особо переживая из-за сложившейся ситуации.
– Следующий обоз появится в лучшем случае дней через пять. Собираешься его дожидаться?

– Не оскверняй таинство молитвы!
– рыкнула на него спутница.

Остановилась и села на землю, прислонившись к забору. Действительно, надо было решать, что делать дальше. Мужчина стоял рядом, равнодушно разглядывая окрестности в ожидании, когда спутница разродится идеей. Прошло около минуты. С бодрым похрюкиванием перебежала дорогу свинья. Со стороны ближайшего двора доносились кудахтанье и хлопанье крыльев дерущихся куриц.

– Получается, этот твой Айрел Керран - один из лучших?
– скорее утверждая, чем спрашивая, проговорил Кеане, приходя к выводу, что девушка могла сидеть здесь до позднего вечера, так ничего и не решив.

– Он, слава Владычице, не мой, - огрызнулась Риелей, раздраженная такой формулировкой.
– Но да, его можно назвать одним из лучших, раз уж он готовится выступить в Табиде. Формально, разумеется.

Подобрала камушек, хмуро повертела его в пальцах и откинула в сторону. Уткнулась подбородком в колени и глубоко вздохнула. Настроение было отвратное.

– Кто бы мог подумать, что этот сопливый мальчишка заберется так высоко...
– буркнула она.

– Вы были друзьями?
– мужчина скинул сумки с плеч и сел рядом со спутницей.

– Да какое там, - Риелей презрительно фыркнула.
– Он на месяц приезжал в гости к своим дальним родственникам, жившим с нами по соседству. Нам с ним тогда было лет по восемь-девять. Ходил весь такой чистенький, аккуратненький, воспитанный. Познакомились мы на дне рождения моего дедушки - вся его семья была приглашена. Помню, стоял тогда на табуретке, песню какую-то пищал. Я еще подумала, что у меня уши поотваливаются это слушать. Пару раз играли вместе, потом разругались.

За забором послышался топот. Распахнулась калитка и на улицу выскочила раскрасневшаяся взволнованная девушка. Русые волосы, собранные в растрепанную косу, руки, по локоть испачканные землей, простое пыльное коричневое платье, босые ноги и зажатый в кулаке сорняк.

– Вы... вы знакомы с Айрелом Керраном?!
– обратилась она к Риелей с дрожью в голосе.

Путники недоуменно помолчали, изучая местную жительницу. Переглянулись.

– Эээ... да, - девушке очень не понравился взгляд, которым ее пожирала незнакомка.

Так обычно смотрят на всяких пророков или мессий.

– Ооо...
– крестьянка медленно разжала руку, позволяя выдранной траве шлепнуться на землю.
–

Оооо, - повторила она, краснея еще больше и нетвердым шагом бредя к сидящим под забором людям.

Те следили за ней со смесью настороженности и любопытства.

***

Уиллард Хайг восседал в кресле и ласково улыбался. Напротив него стояли трое ребят. Он слышал их дыхание, ускоренное сердцебиение, шорох одежды, скрип половиц под ногами. Чуял запахи. Молоко и мед - слева, сосновая смола - справа. Центральный мальчишка пах сиренью.

– Подойди, - старик приглашающе шевельнул рукой.

Шаги. Сопение приблизилось. Уиллард протянул морщинистую ладонь и, осторожно поводив ей в воздухе, нашел лицо ребенка. Мягкие волосы, курносый нос, большие глаза.

– Чей это ученик?

– Мой, гавен, - последовал ответ из глубины комнаты.

– А, Маерет, - старик одобрительно кивнул, узнав голос.
– Хорошо. Очень хорошо.

Бережно похлопал ребенка по плечу и жестом велел вернуться на место.

– Кто еще здесь?
– мужчина обвел комнату невидящим взором.

– Я!
– послышался звонкий детский голос справа.

Кто-то предостерегающе шикнул. Кто-то осуждающе кашлянул. Уиллард Хайг усмехнулся.

– Реган и Ланса, - тут же определил он.

За десятилетия старик отточил слух до совершенства.

– Да, гавен, - покорно отозвались два мужских голоса.

– Еще вчера вы трое вот так же впервые стояли передо мной, а теперь пришел ваш черед взять себе учеников, - слепец выглядел счастливым родителем, следящим за развитием родных детей.
– Сердце моё наполняется радостью, когда я думаю об этом. Воспитайте их хорошо.

– С вашей поддержкой - всенепременно, гавен!

– Ты всегда был подхалимом, Маерет, - старик хрипло рассмеялся.
– Всё. Можете идти.

Шаги и шорохи. Удаляющийся скрип половиц.

– А почему он меня не ощупывал?
– шептал кому-то мальчишка, пахнувший смолой.

На ребенка снова шикнули. Дверь закрылась.

– Регана ждут веселые деньки, - думал Уиллард Хайг, улыбаясь.
– Похоже, ученик ему достался бойкий. Хороший паренек. Посмотрим, что из него получится.

Старик усмехнулся, поймав себя на последней фразе. Слепота, пожалуй, один из самых неудобных недостатков, какой только можно себе вообразить. В детстве и юности мужчине казалось, что из-за нее он находился в куда более невыгодном положении, чем все остальные, не представлял, как будет жить. Поначалу даже не мог самостоятельно передвигаться по замку, не говоря уж о том, чтоб выйти за его пределы. Однако в итоге отсутствие зрения не помешало ему стать одним из лучших и занять кресло гавена.