Голубя тебе на грудь
Шрифт:
***
– На меня напали, - бард сидел в кресле в кабинете главы Табидского отделения гильдии и демонстративно страдал, надеясь, что у остальных присутствующих проснется совесть и от него отстанут.
– Шел в правое хранилище и был атакован неизвестным. Чудом мне удалось вырваться и убежать. Опасаясь за свою жизнь, всю ночь скрывался в зарослях у реки. Под утро, решив, что угроза миновала, вернулся в комнату.
С тихим стоном уткнулся лицом в подлокотник.
– Сколько, говорите, было нападавших?
– суровому гильдийцу,
– Я видел только одного, - Айрел оторвал голову от мягкой обивки и принял из рук подошедшего Риона стакан с какой-то зеленой бодягой.
Администратор, прошлым вечером вернувшийся вместе со всеми в город, решив, что его подопечный - уже взрослый мальчик и способен обойтись без него несколько часов, чувствовал себя виноватым.
– Что вам понадобилось в хранилище ларцевещателя посреди ночи?
– глава службы безопасности Табидского отделения гильдии бардов певца, похоже, недолюбливал.
– Я услышал шум, выглянул за дверь и увидел, что оба мои охранника без сознания, - зеленая бодяга оказалась невыразимо мерзкой на вкус, Айрел едва поборол желание сплюнуть ее обратно в стакан.
– Привести их в чувство мне не удалось. Встревоженный произошедшим, я направился туда, где, как мне казалось, смогу получить помощь и защиту. Что было дальше - я уже говорил.
Бард, морщась и кривясь, допил свою травяную гадость и поставил пустую посуду на стол. Гильдиец задумчиво разглядывал страдающего собеседника, вертя в пальцах связку ключей.
– Объясните мне одно, - проговорил он.
– Почему вы в таком состоянии?
Айрел, твердо намеренный не распространяться на тему своего общения с салумом и его последствий, на мгновенье растерялся. Потом невинно моргнул и сделал вид, что ему неловко.
– Ну, мне вчера кто-то подарил бутылочку...
– скромно потупил взгляд.
Ёмкость, явно не заслуживающую столь уменьшительно-ласкательного обозначения, ранее нашли и изучили. То, что в ней еще оставалось, произвело неизгладимое впечатление на не побрезговавшего попробовать содержимое человека, слывшего большим знатоком этого дела. На барда посмотрели с жалостью и отпустили отсыпаться.
Зеленая бурда оказалась штукой толковой, так что очень скоро певец почувствовал себя если и не заново родившимся, то, по крайней мере, вполне живым. Оставшись один, Айрел запер дверь комнаты и прислонился к ней спиной. Медленно перевел взгляд на правое плечо. Оно слегка зудело, однако прочих неудобств больше не доставляло. Мужчина осторожно сдвинул рукав вверх. На коже чернела аккуратная вязь символов, заключенных в круг.
***
Спереди послышался лай. Тавис Давиот нехотя ускорил шаг. Это задание его уже порядком вымотало.
– Если они снова гоняются за каким-нибудь зайцем, я их своими руками придушу, - сварливо пообещал он, в раздражении сшибая сапогом попавшийся ему на пути гриб.
– А ну кыш!
– велел он собакам, активно изображающим старательность и полную самоотдачу работе в надежде на угощение.
Те еще немного полаяли на тело и с чувством выполненного долга заткнулись. Покойный лежал лицом вниз, судя по виду, был бродягой и при жизни явно пренебрегал гигиеной. Прикасаться к находке не было ни малейшего желания. Сидящая на руках у Барре Камрона шавка тявкала, не затыкаясь.
– Как же я ненавижу эту работу, - простонал уполномоченный Давиот, переворачивая тело носком сапога на спину.
Присел на корточки и некоторое время разглядывал покойного.
– Причина смерти - перелом шеи, - возвестил он очевидное.
Как всегда бывало, когда сотрудничество с Барре Камроном затягивалась, Тавис начинал вслух разговаривать сам с собой или описывать, что видел или слышал, чтоб хоть как-то компенсировать недостаток человеческого общения. Коллега против этого ничего не имел и, как подозревал мужчина, сам с интересом слушал его болтовню.
Тяф. Тяф. Тяф.
– Смахивает на нашего пациента, - уполномоченный Давиот, прищурившись, вглядывался в черты лица трупа.
Тяф! Тяф! Тяф!
– Давиана Владычица, да заставьте же свою псину замолчать!
– рявкнул Тавис, гневно оборачиваясь к стоящему за спиной напарнику.
Тот требовательно на него смотрел и явно чего-то ждал.
Мужчина скрипнул зубами и глубоко вздохнул, показывая, как сложно ему сохранять спокойствие. Выразительно развел руками.
– Неужели так сложно догадаться, чем здесь пахнет?!
– с издевкой проговорил он.
– Даже по внешнему виду нашего общего друга можно определить, что он не мылся много дней, не заботился снятием штанов при посещении туалета и уже начал гнить! Знаете ли, смерть не прибавляет человеку приятных ароматов! Рискну предположить, что труп валяется здесь не час и не два, а несколько дольше, так что, я вас прошу, напрягите воображение, и попробуйте сами представить себе эту вонь! И если ваша зверюга немедленно не заткнется, то, клянусь, я скормлю ее Чангу и Бертену!
Два огромных пса с готовностью обернулись, услышав свои клички, и радостно дернули хвостами.
Барре Камрон наградил коллегу долгим взглядом и таки потрепал питомца по голове. Собака тут же замолчала и принялась выгрызать блох у себя на боку. Тавис Давиот кивнул с видом "то-то же!". Немного успокоился. Вынув из кармана перчатки, страдальчески вздохнул, снова посетовал о том, что ошибся при выборе профессии, нехотя их натянул и принялся обыскивать тело.
– А что у нас тут?
– бубнил он, брезгливо приподнимая край одежды.
– Уф, глаза б мои этого не видели. Так, в кармашке у нас погрызенный корешок. Ммм... вкуснятина!