Голубя тебе на грудь

Стадник Оксана Олеговна

– Скажи, Райнор, - протянул салум, медленно стирая рукавом со щеки запекшуюся кровь.
– Ты уже успел кого-нибудь забрать?

Собеседник промолчал.

– Успел, - определил Дэйси, пристально за ним наблюдая. Склонил голову набок и ласково улыбнулся.
– Дай посмотреть, а?

Кеане задумчиво скользнул взглядом в сторону, бросил огрызок, развернулся и исчез во мраке проулка. Его коллега стиснул зубы от ярости.

– Так это ты, да?!
– прорычал он, сжимая ладони в кулаки.
– Это ты дал ему окимму?!

Ответа не последовало.

– Значит - ты...
–

улыбка нервно подрагивала и кривилась от злости.

Дэйси глубоко вздохнул, беря себя в руки.

– Ты допрыгался, Райнор, - громко и чётко проговорил он в темноту, не сомневаясь, что коллега не успел уйти далеко и прекрасно его слышит.
– Ты знаешь, что будет, когда гавен с реном узнают, что ты нарушил правило. А они узнают - я об этом позабочусь, можешь не сомневаться.

Салум истерично расхохотался. Смех плавно перешел в надрывный кашель и смолк.

– И на твоей казни я буду стоять в первом ряду, жрать конфеты и наслаждаться зрелищем!
– хрипло крикнул мужчина, бессильно приваливаясь к стене.

– А смысл?
– донесся издалека равнодушный ответ.
– Ты всё равно не чувствуешь их вкуса.

– Тварь, - с ненавистью прошептал Дэйси, медленно сползая на мостовую.

***

Кеане задумчиво брел по городу, стараясь не попадаться на глаза случайным ночным прохожим. Может быть, стоило вернуться и добить "друга детства"? Глупо - это ничем не поможет. Резерв выработан и еще не скоро восполнится, а оправдать его отсутствие нечем. По возвращении в "гнездо" в любом случае пришлось бы отвечать на вопросы о том, на что он был потрачен и где в таком случае результат. Досадно, но соврать в ответ не выйдет - нет такой лжи, что прозвучала бы правдоподобно.

Встреча с Дэйси Найя по сути имела лишь одно безусловно отрицательное последствие - сокращалось время, что гавен с реном оставались в неведении. Если бы не она, то можно было бы спокойно помотаться еще пару месяцев, якобы в поисках подходящего сырья. Если дольше, то в "гнезде" бы насторожились и послали кого-нибудь на поиски. Кеане бы нашли, доставили домой и выяснили кучу всего интересного. А так там всё узнают уже в худшем случае дней через восемь. Возможно, чуть позже, если потенциальный доносчик решит сначала поправить здоровье, а уж потом отправится в путь. Может, всё же его добить? Полтора месяца - не так уж мало.

Вроде, салум был осторожен: следил за Дэйси издалека, старался ничем себя не выдать... Выходит, недостаточно, раз тот его заметил. Пожалуй не стоило поддаваться на искушение узнать, что делает окимма, первая и теперь уже, похоже, единственная, что было суждено Кеане создать. И всё же как хочется хоть раз взглянуть на нее, подержать в руках, увидеть в деле... За эти три дня он неоднократно приходил к гильдии бардов, неизвестно чего ожидая. Возможно, в глубине души надеялся, что Айрел Керран выйдет погулять, на него кто-нибудь нападет, он отобьется окиммой, а салум полюбуется своим творением со стороны. Глупость, конечно, но, поскольку других дел у него всё равно не было, мужчина решил, что может ее себе позволить. В какой-то момент оружейник заметил, что за гильдией следит не он один. Причем личность второго наблюдателя практически не оставляла барду шансов нападения

избежать. Кеане видел, как Дейси вывалился из окна, с трудом преодолел ограду, потрепанный, еле держащийся на ногах. Однако серьезных наружных повреждений он у него не заметил, сколько ни смотрел. Что же его окимма делает?..

Мужчина вдруг осознал, что идет обратно к гильдии бардов - сейчас бы он пересек Мясницкий переулок, дошел до Портняжной улицы, свернул на Купеческую, а оттуда до нее буквально рукой подать. Остановился. Нет, туда ему не нужно - пора заняться делами насущными. К примеру, решить, на что потратить оставшееся ему время. Кеане развернулся и собрался пойти в другую сторону, как вдруг из Мясницкого переулка выбежал человек. Запыхавшийся, растрепанный и какой-то потерянный. Салум замер, недоуменно на него уставившись. Вот уж не ожидал он увидеть здесь и сейчас Айрела Керрана.

Барда эта встреча, похоже, тоже застала врасплох и ни капли не обрадовала. Он испуганно отшатнулся, узнав ночного прохожего, затормозил и активировал окимму. Перехватил лютню так, чтоб можно было в любой момент ей воспользоваться, и угрожающе занес над струнами руку. Парень тяжело дышал, глядя на Кеане так, словно готовился, если понадобится, биться с ним до последней капли крови.

Молчание затягивалось. Певец был на взводе, напряжен и испуган. Салум стоял спокойный, расслабленный, безразличный. Айрел заметил, что тот не сводил взгляда с лютни в его руках.

– Если я пушу ее в ход, здесь камня на камне не останется, - грозно пообещал он, несколько преувеличивая действительность.

Кеане едва заметно улыбнулся. Похоже, эти слова его обрадовали.

– Дай посмотреть, - попросил он.

– Не дам!
– бард вцепился в окимму так, словно от нее зависела его жизнь.

Во взгляде салума мелькнула обида. Постояв еще несколько секунд, он развернулся, сунул руки в карманы кафтана и пошел прочь. Айрел расслабился и с облегчением выдохнул. Поглядел Кеане вслед и неуверенно потоптался на месте, о чем-то мучительно раздумывая. Вскоре тот услышал за спиной быстро приближающиеся шаги.

– Почему, когда я спрашивал о последствиях, ты не сказал, что мне вообще нельзя владеть окиммой, потому что я не вхожу в какой-то список, и мне захотят отрезать руку?
– сварливо поинтересовался бард, возникая рядом с ним. Уже без лютни.

Салум наградил его долгим, ничего не выражающим взглядом. Отвернулся и, не меняя скорости, пошел дальше. Певец, видимо решивший, что Кеане для него опасности не представляет, не отставал и не сводил со спутника требовательный, весьма назойливый взор, явно ожидая ответа.

– Дэйси что, прочел тебе лекцию?
– нехотя буркнул мужчина, убеждаясь, что музыкант сдаваться не намерен.

– Нет, не он. Тавис Давиот.

– Кто это?
– насторожился салум.

– В "Мирле" работает. Это какая-то королевская служба.

Кеане помрачнел. Прекрасно, значит "Мирла" уже в курсе. Хуже и быть не может. Интересно, откуда они узнали?..

Прошли в молчании целый квартал. Музыкант больше ничего не говорил, однако уходить не торопился. Глубоко вздохнув, салум остановился и посмотрел на спутника в упор. Тот тоже притормозил.