Голубя тебе на грудь
Шрифт:
Айрел натянул шапку еще ниже и постарался сильнее выпятить накладной живот. Уже убедившись, что от его спутника в деле подготовки к путешествию толку было немного, он не решился отпустить его одного за таким важным приобретением и даже не был уверен, что когда-нибудь снова доверит ему свои деньги. Риона не хватало так, что хотелось выть с тоски. Уж он-то точно бы всё устроил идеально.
Присмотрев симпатичного гнедого коника, бард, демонстративно прихрамывая, подковылял к загону и, аккуратно потеснив стоящих тут же крестьян, принялся
– ... а кум домой вернулся, и уже на утро конь квелый стал, кое-как ноги переставляет, телегу еле тянет, - негромко переговаривались стоявшие рядом мужики.
– Оказалось, торговец, шельма такой, его перед продажей хмельным опоил, чтоб он бодрым казался да резвым.
– Сосед мой вот тоже как-то лошадь прикупил, - отвечал второй.
– Так у нее копыта треснутые оказались. Барыга-то трещины смолой залил да замазал чем-то, чтоб не видать их было. Денег содрал, как за здоровую, салумий выродок. Вот знатно тогда сосед на всю деревню матюгами орал.
Крестьяне, отойдя от загона, неторопливо двинулись к следующему.
Певец, полюбовавшись жеребчиком и решив, что он ему подходит, откашлялся и, постаравшись изменить голос, обратился к стоящему поблизости продавцу:
– Скажите, любезный, сколько вы за него просите?
– указал на гнедого коника.
– У тебя столько нет, - отозвался тот, одарив потенциального покупателя беглым взглядом и мгновенно составив мнение об его платежеспособности.
Бард был одет в ту же одежду, в коей ночью плавал, просохшую, но мятую, неопрятную и покрытую грязными разводами - наивно было бы ожидать, что протекавшая сквозь крупный город река могла похвастаться родниковой чистотой. Салумья шапка не прибавляла его облику солидности. Скособоченные плечи и толстый живот, не вяжущийся с худощавостью остальных частей тела - тоже.
– И всё же?
– Айрел нахмурился. Как-то поотвык он за последние годы от пренебрежения.
– Эй, господин!
– торговец, демонстративно игнорируя барда, любезно обратился к проходившему мимо купцу.
– Обратите внимание, прекрасные лошади! Шардийские рысаки, велезианцы, протти. Посмотрите - не пожалеете.
Купец не заинтересовался и смотреть не пожелал.
– Если передумаете, возвращайтесь!
– крикнул ему вслед продавец.
– Спросите Пега Царди! Меня здесь все знают!
– Вы можете назвать сумму?
– с плохо сдерживаемым раздражением выдавил певец.
– Отвали, корявый!
– торговец, соизволив к нему обернуться, угрожающе замахнулся сжимаемой в руке плетью.
– Ты своим видом мне всех покупателей распугиваешь. Хромай отсюда,
– Приятно сознавать, что маскировка оказалась удачной, - проговорил Кеане, наблюдавший за разговором со стороны, когда к нему подошел мрачный, кипящий холодной яростью Айрел.
– Он меня очень сильно разозлил, - негромко проговорил бард не предвещающим ничего хорошего тоном.
Музыкант, закусив губу, задумался. Огляделся по сторонам, опасно прищурил свободный от повязки глаз, издалека наблюдая за Пегом Царди. Тот лебезил перед очередным обеспеченным покупателем, через слово мелко кланяясь и подобострастно заглядывая ему в лицо.
– Сначала купим лошадей, - решил Айрел, направляясь дальше по конному ряду.
Вихрь и Королевна были немолодыми и беспородными, как сразу честно заявил продававший их конопатый парень, зато спокойными, здоровыми и, что особенно понравилось барду, дешевыми. Молодой продавец простодушно расписал все их недостатки, зато заверил, что "друзьями они будут верными". Айрела, который и не собирался щеголять шикарным конем в высшем свете, это вполне устраивало. Мнением Кеане он не поинтересовался, к тому же, тому, похоже, было глубоко всё равно.
– Скажите, - словно невзначай поинтересовался певец, расплачиваясь с парнем.
– А правду говорят, что Пег Царди своих лошадей перед продажей хмельным поит, чтоб те спьяну резвились да здоровыми казались?
Салум, до этого стоявший рядом со скучающим видом, моргнул и внимательно посмотрел на невозмутимого спутника.
– Что?
– удивился наивный торговец.
– Не знаю. Прежде не слыхал.
– Понятно, - Айрел перехватил Вихря с Королевной за уздечки и повел их к выходу с конного ряда.
Отойдя на некоторое расстояние, он остановился, дождавшись, когда слегка отставший спутник его догонит, вручил ему поводья и, мрачно велев ждать на этом месте, решительно зашагал к ближайшему скоплению людей, даже забыв прихрамывать и сутулиться.
– Вы слышали эту глупую сплетню, будто Пег Царди негодных коней продает?
– спросил он, влезая в ведущийся разговор.
– Не верьте, он честный торговец. А слухи, будто он трещины в копытах смолой заливает и чем-то замазывает, чтоб покупателей надурить и старую лошадь за молодую выдать, распускают завистники! И он уж точно не поит животных хмельным, чтоб они резвее казались, хотя на деле тюфяки тюфяками. Это всё неправда!
Кеане наблюдал за тем, как бард перемещался от группы к группе и немного жалел, что не может слышать, что он там говорит. Вихрь с Королевной оказались лошадками мирными и послушными, вели себя скромно, не вредничали и не капризничали. Минут через десять, торжествующе посверкивая глазом, вернулся Айрел.
– Похоже, назвать тебе свое имя - всё равно, что подписать себе приговор, - проговорил салум, кидая барду поводья и едва успевая перехватить вылезшего из кармана хомяка.