Голубые ангелы

Абдуллаев Чингиз Акифович

— Исполнители. Обычное дело. Ты запомнил адрес? — спросил Дюпре у Чанг Са.

— Да. Это действительно здесь недалеко.

В комнату вошел Мигель. Лицо его сияло.

— Все документы в порядке. Похоже, они и не подозревали о тайнике. Можем ехать.

— Вот этот убил Таамме, — кивнул головой Дюпре в сторону одного из лежавших.

Мигель поднял глаза. У него задергалась правая щека. В минуту опасности он бывал хладнокровен, но, когда сильно нервничал, его правая щека начинала дергаться, и он, зная эту свою манеру,

тут же обычно прикрывал ее рукой.

— Сволочь, — Гонсалес с ненавистью смотрел на парня, — пристрелить бы его здесь.

— Ты что, серьезно? — Дюпре поднял глаза.

— Шучу. — Мигель отвернулся. — И все-таки я не могу спокойно смотреть на этих мерзавцев, хотя, разумеется, помню устав и законы со всеми их параграфами. Конечно, мы передадим его индонезийским властям, и они будут его судить. По законам страны. У нас великолепная работа. Мы не можем даже пристрелить того, кто стреляет нам в спину и убивает наших товарищей.

Дюпре хмуро смотрел на него.

— Лучше молчи, а то я сам выпущу всю обойму в этого мерзавца. Я и так еле сдерживаюсь. — Помолчав, он добавил: — Чанг, свяжите этого молодчика. Не бойся, — сказал он, видя, как парень побелел, — тебя не убьют…

Чанг Са, следивший за происходившим с невозмутимым видом, наклонился к парню и начал пеленать его, как младенца.

Шарль шагнул к дверям.

— Думаю, что полчаса они сумеют потерпеть, а потом мы вызовем полицию. Объяви ему, Чанг, что ему лучше попасть в тюрьму, чем встретиться со своими бывшими товарищами. Так что пусть говорит полиции всю правду.

Гонсалес, ворча, вышел вслед за инспектором. Чанг Са уложил связанного на пол и подошел к дверям. Уже выходя, он обернулся. Глаза его сузились, правая рука достала пистолет, и в полутемной комнате прозвучали три щелчка. Стонавший индонезиец с разбитым лицом перестал дергаться, у его тела стала медленно расползаться большая лужа крови.

Связанный парень с ужасом следил за пистолетом Чанга. Тот, положив его в карман, вышел из дома, плотно прикрыв дверь. На его лице, как всегда, не отразилось ничего. В большом двухэтажном доме, в коридоре, лежали три человека. Двое живых и один мертвый, который не похвастается своей победой над «голубыми».

Он замолчал навсегда.

От автора

Мы сидим с ним в отеле «Тюрингия» маленького, но удивительно уютного немецкого городка — Зуля. Приехав сюда на отдых, он уже пятый день разгуливает по городу, выезжает в соседние городки и поселки. Из окон его гостиницы виден Музей оружия, местная достопримечательность города.

По взаимной договоренности я приехал сюда, чтобы уточнить некоторые моменты будущего повествования.

— Значит, мне нужно написать, что Чанг Са убил этого парня, — спрашиваю я, возвращая его к тем тревожным дням. Мой собеседник молчит. Затем поднимает глаза на меня и грустно улыбается:

— Рассуждая логично и строго, Чанг

был не прав. Но его нужно понять. У Таамме осталось трое детей, а Чанг, кроме всего прочего, был еще и его другом. Конечно, ты можешь не писать об этом. Напиши, что после того, как мы схватили группу и чисто провели всю операцию, вызвали полицию, которая и арестовала всех членов триады. Но ведь это будет неправда. Я понимаю, конечно, тебе хочется изобразить нас безупречными служителями законов и долга. Но мы люди, притом самые обыкновенные. И нами тоже владеют эмоции, порой даже неудержимо…

— Читатели могут этого не понять.

— Разумеется. Ведь наши поступки должны быть целесообразными. Выдержанными и рассудительными. Но в жизни не всегда так бывает. Ничто человеческое не чуждо и нам. Когда я возвращаюсь из очередной командировки, мне требуется несколько дней, чтобы прийти в себя. Я еще ношу по привычке пистолет и так же настороженно реагирую на появление любого постороннего лица. Через несколько дней все проходит, но первое время будто медленно сходишь с ума.

— Так что и ты не очень хладнокровен.

— Напиши, что не очень. Пусть не думают, что мы «суперагенты» без нервов.

— У тебя было много самостоятельных заданий?

— Хватало. Ты ведь знаешь, мне разрешили рассказывать только о работе в секторе «С-14». Все остальные операции пока не подлежат оглашению.

— Вернемся в этот сектор, — соглашаюсь я, — значит, вашим координатором оказалась миссис Дейли.

— Да, — оживляется он, — представляешь наше изумление и восторг перед этой женщиной. — Чуть помолчав, он добавляет: — Это была настоящая женщина. Таких очень мало, но они существуют — сильные, волевые, цельные натуры. Добавлю, — говорит он, грустно улыбаясь, — мы все были чуточку влюблены в нее.

— И даже Чанг Са?

— Вот он единственный не выказывал своих эмоций. За все время я так и не заметил на его лице ни радости, ни удивления, ни восторга, ни горя. Абсолютно. Равнодушная маска опытного профессионала. Мы все трое поражались его выдержке.

— Однако она подвела его в доме Таамме?

— Почему? — искренне удивляется мой собеседник. — Наоборот. Он спокойно дождался, когда мы выйдем, и так же спокойно пристрелил негодяя. По его внешнему виду, когда он садился в машину, ничего нельзя было предположить.

— А как же те двое, оставшиеся в живых, в доме Таамме?

— Их через полчаса забрала полиция. Говорят, что Чангу потом объявили выговор за превышение власти, но он нам ничего не сказал.

— У вас в руках страшная сила. Значит, вы караете людей по собственному усмотрению?

— Нет. Тысячу раз нет. Мы никого не убиваем, мы никого не караем. Мы восстанавливаем справедливость и только. Восстанавливаем справедливость. Ну, а что касается того случая, я не знаю. Лично я не могу осуждать Чанг Са, хотя разумом и понимаю, что он не прав.