Голубые шинели
Шрифт:
Элен он увидел издалека — она сидела все на том же месте, размазывая кистью краски по мольберту. Правда, одета она была по-другому, по-весеннему. На ней была какая-то голубая прозрачная блузка с длинными пышными рукавами и белые, в розовый цветочек, лосины. А на ногах красовались легкие без каблука сандалии. Блузка раздувалась весенним ветром и казалось, что сейчас она превратится в парус, и следующий порыв ветра унесет этот парус вместе с его хозяйкой куда-нибудь далеко-далеко.
Лео медленно приближался к ней, не зная с каких слов ему начать их беседу. Он встал рядом с ней, немного с боку, как бы заглядывая в ее мольберт.
— Мадмуазель хочет быть художником? — спросил он ее.
Она, не поворачиваясь, дерзко ответила:
— Месье заслоняет мне солнечный свет,
Лео усмехнулся — ему понравилось, что она не торопилась заигрывать с прохожими.
— Элен, — сказал он, — ты не узнаешь меня.
Ее рука с кистью замерла и повисла в воздухе. Она не сразу обернулась. А когда увидела его лицо, то легче бабочки взметнулась ввысь, с визгом повиснув на его шее.
— Же тэм, — шептала она, — же тем, я люблю тебя. Я так и знала, что однажды ты появишься, я знала, что ты придешь…
Так и не выпуская ее из своих объятий, Лео нес уже ее на Монмартр, в ее крохотную квартирку под самой крышей, и там они любили друг друга долго и неистово — как и в первый раз. С этого дня Лео не пропускал ни одного выходного, чтобы не повидать Элен. Их только что зародившаяся любовь вспыхнула и заискрилась с такой немыслимой силой, что они оба были пьяны этим чувством и находились в какой-то эйфории. Жизнь казалась раем.
А уже через месяц Лео получил первое задание.
Ему с группой легионеров предстояло задушить в зародыше военный переворот в одной из французский колоний в Африке, в одной из самых жарких и поистине варварских стран — Гринее.
На сборы было отведено всего лишь полчаса, и Лео, не успев попрощаться ни с Элен, ни даже с друзьями, уже летел в полном обмундировании, обвешанный оружием, фанатами и еще некоторыми специальными приспособлениями для рукопашного боя в сторону Атлантики. Их должны были сначала высадить на борт французского авианосца, а оттуда уже предстояло с помощью вертолета добраться до точки назначения.
Планировалось ночью высадить их на крышу президентского дворца, где вот уже сутки обосновались повстанцы, необходимо было обнаружить и ликвидировать лидера повстанческого движения, темнокожего бунтаря Фархи, отыскать место, где они прячут бывшего президента Гринеи Ахмада Арнаби, обезопасить его, в случае необходимости вывезти с территории Гринеи, а лучше всего, истребив большую часть повстанцев, помочь Арнаби восстановить в стране законную власть.
Группа десантников состояла из семи наиболее сильных и выносливых легионеров, каждый из которых был высококлассной, отлично обученной боевой машиной, ни одного из своих будущих товарищей по бою Лео раньше не видел. Они наскоро познакомились друг с другом прямо на борту самолета по дороге в Атлантику, назвав себя лишь по именам.
Руководил десантом огромный белокурый здоровяк, славянин, как почему-то показалось Лео, который назвался Ингридом.
Уже по прибытии на борт авианосца в каюте командира корабля Ингрид, разложив перед десантниками карту, объяснял боевую задачу. Они должны были высадится прямо на крышу президентского дворца, по возможности быстро уничтожить максимальное количество охранников и проникнуть вглубь здания. Судя по схеме, резиденция бывшего президента находилась в северном крыле дворца на третьем этаже. Предполагалось, что именно там базируется и штаб повстанцев. Связь между десантниками должна была поддерживаться по рации на определенной частоте — но предполагалось, что пользоваться этой возможностью они будут лишь в крайних обстоятельствах. Именно резиденция президента была намечена как точка сбора через двадцать пять минут после высадки. Десантники должны были быть доставлены туда с помощью новейшего вертолета, предполагалось, что он же их и заберет через 3 часа с момента начала штурма.
Коротко изложив все подробности, Ингрид пытливо посмотрев в лицо каждому, сухо спросил:
— Вопросы есть?
Вопросов ни у кого не было.
— Кто идет на задание в первый раз? — спросил снова Ингрид.
— Я. — отозвался Лео.
Все остальные молчали.
— Ну что ж — значит, это будет боевое крещение. Не лишне добавить, что от мужества каждого из нас зависит
Под покровом ночи все семеро подошли к огромному странной формы вертолету, стоявшему на палубе корабля. Лео тихонько усмехнулся — странный вертолет был знаменитой русской «Черной акулой» — супербоевая машина, равных которой не было еще нигде в мире. Он знал, что несколько таких вертолетов было закуплено Францией, но даже и не представлял, что когда-либо окажется на борту это верха технического совершенства. Вертолет не обнаруживался никакими радарами, передвигался почти бесшумно и маневренность у него, а также огневая мощь могли потрясти воображение любого.
Ну что ж, — подумалось ему, — по крайней мере тут все серьезно, не в игрушки ребята играют.
Все семеро без долгих разговоров забрались в самое чрево машины — вертолет поднялся, и уже через пятнадцать минут десантники, никем не замеченные, мягко спружинив, приземлились на крыше президентского дворца и мгновенно разбрелись в разные стороны, как и было условлено заранее. Ночь была настолько черной и густой, насколько это вообще возможно, нормальный человек не сумел бы увидеть даже кончиков пальцев на своей собственной руке. Воздух, насыщенный влагой, кишел комарами, отовсюду доносилось какое-то непонятное стрекотание, хлюпающие звуки — это жили своей обычной ночной жизнью африканские джунгли, посредине которых и располагался президентский дворец. Мягко и неслышно ступая, короткими перебежками Лео осторожно продвигался к краю здания. На крыше непременно должны были быть выставлены часовые — Лео хотел бы увидеть их до того, как они обнаружат его. Он полз и перекатывался по этой крыше, а конца ей все не было, площадь президентского дворца была огромной, тут, наверное, свободно могло бы поместиться два-три футбольных поля. И вдруг он сначала почувствовал чье-то присутствие, а потом и увидел уже привыкшими к темноте своими зоркими глазами какую-то темную тень. Лео прикинул расстояние между собой и медленно передвигающимся человеком — что-то чуть более трех метров.
В два мощных стремительных пряжка, как пантера он обрушился на спину ничего не подозревавшего часового и резким ударом ладони перебив ему хребет, быстро подхватил опадающее тело, мягко уложил его на крышу и двинулся дальше. Еще одного обнаруженного им через несколько метров он придушил тонким шнурком, зажав одной рукою ему рот, и снова ни звука не потревожило ночную тишь. Пора было пробираться в глубь здания, время, назначенное каждому до встречи, медленно истекало. Зацепившись одной рукой за водосточную трубу, а другой за ограждение, Лео быстро свесился вниз, пытаясь отыскать в стене оконный проем. Ему повезло — он увидел открытую зияющую глазницу окна — и мгновенно очутился уже внутри комнаты, которая скрывалась за этим проемом. Судя по запаху кофе и легкому позвякиванию посуды он находился где-то недалеко от кухни. Дверь в комнату была приоткрыта, и в коридоре он видел пробивающуюся полосочку света.
Какая-то женщина что-то сказала неизвестному собеседнику на местном наречии. Ей ответил низкий мужской голос. Лео вжался в стену, вытащив кинжал, и приготовился к встрече с врагом.
Он медленно продвигался к свету. Вот уже в проеме соседней комнаты он увидел, как женщина, стоя спиной к охраннику, что-то готовила на плите. Охранник стоял, прислонившись спиной к косяку двери, автомат висел у него на груди, а сам он курил какую-то вонючую сигарету.
Лео знал, что уже шесть минут из отпущенных ему двадцати пяти истекло. Надо было поторапливаться. С охранником он бы справился мгновенно, но вот женщина могла закричать. Он выждал момент, когда она что-то там помешивала в кастрюле, черной молнией метнулся к охраннику, резко всадил нож ему между лопаток и, мгновенно выдернув его, тут же бросился к не успевшей ничего заметить женщине и зажал ей рот. Она, изогнувшись, посмотрела на него полными ужаса огромными глазами. Заметив, что лицо его закрыто маской, а охранник с автоматом валяется на полу без признаков чувств, женщина так закатила глаза, что показалось, будто они сейчас вывалятся из орбит.