Голые чувства
Шрифт:
Первое, что он сделает завтра утром, — возьмет ее.
Глава 30. Утренние приятности
«Гребаных семь утра…» — мысленно ругался Данил.
Уже семь утра, а дорогая гостья и не думала просыпаться. Похоже, ей плевать, что не у себя дома сны смотрит, а у него в постели. Для Хватова последние три часа были сущей пыткой. Заснуть рядом с Белоснежкой он так и не смог: лежал, то закрывая глаза, то вглядываясь в потолок.
Вот
Удовлетворенный и снявший стресс Хватов — идеальная кандидатура на роль жертвы Морфея. Но никакого удовлетворения он не получил! Разве что только моральное — держать в руках спящую Милову было приятно.
Данил не раз и не два прижался губами к ее лбу, щекам, макушке. Еле справился с соблазном зацеловать всю. Ничего, он обязательно воплотит эту мечту в жизнь, когда прекрасная дева изволит открыть глаза.
«Семь тридцать…» — Хватов уже начал скрежетать зубами.
Неимоверным усилием воли заставил себя успокоиться.
Ненадолго забылся сном, но в полдевятого ему начали звонить по работе. И плевать, что суббота…
Оставил Белоснежку нежиться в постели, сам поднялся, принял душ. Проигнорировал сообщение домработницы о приготовленном завтраке. Он позавтракает позже — вместе с гостьей. Вместо столовой пошел прямиком в кабинет — решать самые срочные вопросы. Срочное затянулось до одиннадцати.
— Одиннадцать… — прорычал он, глядя на циферблат деревянных настенных часов ручной работы. — Это уже наглость.
Решительно направился обратно в спальню. Ворвался в комнату, уверенный, что Белоснежка уже не спала, а если и спала, то давно пора бы проснуться.
— Слада? — рявкнул чересчур громко, увидев ее в постели.
Однако никакого эффекта его слова на Милову не произвели.
Хватов знал силу собственного голоса. Пробирал жертв до костей, когда того требовала ситуация.
«Прикидывается, что ли?» — пришла на ум догадка.
— О кей, малышка, не хочешь просыпаться по-хорошему, я тебя разбужу по-своему… — пообещал он.
Раздевался быстро, прямо как солдат. Джинсы в одну сторону, рубашка в другую. Чуть пуговицы не оторвал, пока расстегивал.
И в кровать к ней — к милой, к дорогой…
— Слад, ну хватит придуриваться… — проговорил он, забравшись к ней под одеяло.
Жадно сжал ее в объятиях, накрыл ее губы своими, с удовольствием сунул язык ей в рот. И драгоценная девочка ответила на поцелуй: ее сладкие губки вернули ласку с лихвой, хотя глаза Белоснежка так и не изволила открыть.
«Наверное, она безбожная соня…» — решил Хватов.
Он мгновенно завелся. На поднятие орудия в боевую готовность ему и раньше достаточно было пол-оборота,
— Да, милая, вот так… Да! Мне нравится… — зашептал он ей в губы.
Уложил девушку под себя, раздвинул ей ноги, устроился сверху, продолжая целовать. А когда отодвинул крошечные трусики в сторону и попытался в нее проникнуть, Слада вдруг раскрыла глаза и заверещала:
— А-а-а!..
— Тихо, ты чего? — Хватов прижал ее к матрацу собой. Девчонка словно потерялась в пространстве и времени. — Это я! Всё в порядке, это Данил!
Но результата его увещевания не принесли. Белоснежка закрутилась юлой, пытаясь его с себя сбросить.
— Не вырывайся, всё равно не отпущу! — рыкнул он на нее.
И только тогда она затихла.
— Что вы?.. Как вы?.. Где я?.. — простонала ему в плечо.
— Ты у меня дома! Не помнишь, как сюда ехала?
— Нет… — жалобно охнула она.
— Что за реакции у тебя? Ты ведешь себя странно. Признайся, ты принимаешь какие-то наркотики? Учти, я никакой дури не приемлю, отправишься на реабилитацию…
— Я не принимаю наркотиков, просто выпила снотворное… — пропищала она в ответ. — Никак не могла заснуть, и тут вы позвонили…
Как только она это сказала, всё встало на свои места.
— Про снотворное могла бы сказать и по телефону. Больше не пей эту дрянь! — скомандовал Хватов. — И прекрати мне выкать. Договорились уже.
— Х-хорошо… — судорожно выдохнула Белоснежка.
Данил обнял ее, прижал к себе.
— А теперь расслабься и дай мне то, что я хочу.
— Прямо сейчас?
— Прямо сразу… — Хватов красноречиво потерся членом о ее чувствительное местечко. Скомандовал: — Поцелуй меня!
И она поцеловала… Не так сладко, как пару минут назад, но вполне приемлемо.
Данил не стал торопить события, изучил губами ее шею, плечи, дал привыкнуть к тому, что она с ним, под ним, морально принять то, что между ними неизбежно произойдет. Захотеть его, в конце концов…
Но слишком долго продолжать прелюдию не смог. Через несколько минут он уже натягивал на член резинку, а потом с упоением всовывал его в Белоснежку. Едва оказался в драгоценной девочке, захотелось застонать в голос, так ему было в ней хорошо.
В этот раз он брал ее без особенных нежностей. Входил резко, на полную длину, чтобы Слада прочувствовала каждый сантиметр его плоти. Пусть привыкает к его ритму, к тому, как он любит этим заниматься.
Но и слишком агрессивен с ней не был. Всё же Слада — девушка нежная, маленькая и узкая, ранить ее он не хотел.