Голые чувства
Шрифт:
Глава 48. Просить прощения надо уметь
Хватов нашел Белоснежку в ее же спальне.
«Слава богу, она под моей крышей и всё с ней в порядке», — думал он ровно до того момента, пока не подошел к своей драгоценной девочке ближе.
Слада лежала почти полностью укрытая пушистым одеялом. Сжалась в комочек и повернулась в противоположную сторону, едва Данил подошел к ней.
— Эй, ну ты что? Я поговорить хочу, — проговорил он сдавленным тоном.
Присел,
— Пожалуйста, малышка, — протянул с болью в голосе.
Простая просьба подействовала. Белоснежка откинула одеяло, под ним оказалась одетой в шорты и ту самую футболку, в которой когда-то к нему приехала — персиковая тряпка с пятном на боку. Хватов помнил, как стягивал ее со Слады, умирая от желания взять милашку.
Слада села в кровати, поджав под себя ноги, и посмотрела на Данила.
«У нее что, нет других вещей? Я ей всё купил!» — проворчал он про себя. Его Белоснежке так шло кружево и шелк. Он обожал ее в кокетливых ночных рубашках. Впрочем, она ему любая нравилась.
И тут же подметил выглядывающее из-под одеяла рыжее ухо Фильки — обнималась с мягкой игрушкой. А лучше бы с ним, с Данилом.
— Слад, ты плакала, что ли? — спросил он, заметив ее покрасневшие глаза.
Припухший нос, розовые щеки, искусанные губы — всё говорило о том, что еще недавно Белоснежка рыдала.
— Я… немножко…
— Вижу, как немножко! Это из-за того, что я сказал в офисе? Маленькая моя, иди сюда.
Он поманил ее к себе.
Но Слада вместо того, чтобы упасть в его объятия, наоборот, отсела подальше.
— Ты обижаешься на меня, — подметил хмуро.
Громко вздохнул, собираясь с мыслями. И начал речь, которую репетировал всю дорогу домой:
— Прости меня, малышка. Не с того мы с тобой с самого начала начали. Ты нежная девочка, за тобой ухаживать надо. Цветы, конфеты, кино, а я тебя…
Тут он вспомнил, при каких условиях взял ее в первый раз. И впервые за очень долгое время ему стало по-настоящему стыдно. Чем Слада заслужила такое к себе отношение? Тем, что посмела жить своей жизнью, пока он мотался по командировкам?
— Прости меня! — проговорил он с чувством. — Я бываю не сдержан, и я импульсивный, когда речь заходит о самом нужном. Но ты мне очень дорога, и я хотел бы по-другому построить с тобой отношения. Чтобы ты не ждала, пока я тебя выгоню, а наоборот, никогда этого не хотела. Я настоящих отношений с тобой хочу, понимаешь? Чтобы взаимно.
Слада на его слова лишь хмыкнула.
— Не бывает взаимности в отношениях, где один отдает приказы, а другой вынужден подчиняться. Ты сам поставил такие условия, озвучил правила.
— Забудь про все правила, хорошо? Ты свободная
Слада смотрела на него как на неведомого зверя. Словно из человека он вдруг превратился в лешего или водяного.
— Это ты на что намекаешь? Что можно тебе не подчиняться?
— Я не намекаю, я тебе прямо говорю: можно. Ничего тебе за это не будет, да и раньше бы не было.
На секунду во взгляде Белоснежки проскользнула радость.
— То есть я всё могу, да? Ну… как нормальный человек, да?
Вопрос про нормального человека больно резанул Данила по сердцу. Совсем девчонку застращал и даже этого не понял. Как так? Разумеется, она не видела его любви. Но ничего, он ей свои чувства по-другому покажет.
— Да, ты всё можешь, Слада, — кивнул он.
— Отлично! — улыбнулась Белоснежка. — Тогда я пошла собираться.
— Куда? — спросил он с опаской.
— Как куда? Домой! Ты же сказал — я всё могу, вот я хочу домой!
В груди больно закололо. Данил насупился, тяжело вздохнул, проговорил делано спокойным голосом:
— Ты можешь всё, кроме этого.
На что Слада лишь горько усмехнулась.
— Так и знала! А зачем тогда вся эта речь? Ты меня фактически собачкой на привязи держишь!
— Ты не собачка, ты моя девушка, — развел он руками.
— Хочешь сказать, подстилка? — прошипела она с обидой.
Выхватила из-под одеяла Фильку и обняла. Впервые в жизни Данил пожалел, что он не старая плюшевая игрушка.
— Ты никогда не была для меня подстилкой! — проговорил он, насупившись. — У меня к тебе совершенно другое отношение. Если не хочешь, можешь со мной не спать, только не надо говорить, что я отношусь к тебе как к подстилке.
— Ты готов держать меня здесь, даже если мы не будем спать? Зачем тебе это? Я не собираюсь торчать здесь всю жизнь! Я не хочу этого… Отпусти меня домой!
— Я не могу тебя отпустить! Только не это, Слада. Поживи со мной еще хотя бы месяц! — зачем-то ляпнул он.
— Месяц? Зачем тебе этот месяц? Что тебе это даст?
— Пожалуйста, Слада!
— При одном условии, — хмыкнула она, — раз сказал, что я могу с тобой не спать, то я не буду!
— Со мной из-под палки спать не надо, Слада! Исключительно по твоему желанию.
— У меня его нет!
После ее откровений Хватов чуть не задохнулся от возмущения. Еле с собой справился. Каждый раз в его постели девчонка получала столько же удовольствия, сколько и он, а теперь желания у нее, видите ли, нет. Как будто он ее каждую ночь насиловал!