Голый король шоу-бизнеса
Шрифт:
– Да уж, неизвестно, – задумчиво проговорила я. – Кстати, вы вернули ему деньги за северные концерты?
– Конечно, о чем разговор! – воскликнул Гольдберг. – Все до копейки, как и было положено по договору. Так что моя совесть
Собственно, мне это все было известно и без Гольдберга, поскольку не могла же я оставить своего клиента на произвол судьбы и не проконтролировать этот вопрос. И я знала, что вопрос успешно решился не далее как неделю назад. Именно тогда мне позвонил восторженный Морозов и назначил встречу, при которой очень, очень долго благодарил меня и осыпал комплиментами. После чего рассчитался со мной сполна. Я сказала, что очень довольна и рада такому завершению дела, и на этом мы распрощались. А Папа Митя сообщил по телефону, что перевел мне на счет в банке энную сумму. Я уже сняла ее со счета, и сумма эта, надо признаться, существенно превышала гонорар Морозова.
Что же касается чистой совести господина Гольдберга, то он несколько покривил душой, поскольку Морозов и его ансамбль «Калинка» были единственными, кому продюсер вернул деньги. Не считая, разумеется, Лелека и Болека, которые разобрались со своими кредитами сами. Ну, с Папой Митей-то все было ясно – Гольдберг ехал в Москву отрабатывать деньги. Об остальных обманутых клиентах Гольдберг скромно умолчал.
Объявили посадку, и Марина с Анатолием принялись прощаться, еще раз выражая мне свою благодарность. Я пожелала им успехов и поехала домой.
Гарик Папазян, терзавший мой телефон в течение нескольких дней, наконец угомонился и просто ушел в тень, показывая тем самым, насколько глубоко он на меня обижен. Но я прекрасно знала отходчивый нрав Гарика и понимала, что долго он обижаться не сможет. Не впервые складывалась такая ситуация, и через некоторое время мы опять будем мило беседовать, давать обещания и надежды и снова их нарушать... Жизнь продолжалась.
Что же касается бывшего управляющего ночным клубом «Каскад» Игоря Леонидовича Коновалова, то тот дожидался суда. Вину свою перед законом он так и не признал. Собственно, главными свидетелями обвинения были только я да рыжий киллер Гена, который, слава богу, от своих показаний отказываться не стал.