Гомер и история Восточного Средиземноморья
Шрифт:
Эта мысль подкрепляется и другими фактами. Выделяемая в Аикт|уе1л^с основа Аикт|- не отражает греческого названия Ликии, но точно соответствует той форме, что представлена в хет. Lukka, пережиточно в греч. ЛиксюиСа, Autcdovec из Luka-wana «уроженцы страны или народа Luka» и в глубокой ретроспективе тождественна племенному имени лувийцев. В имени царя Малой Ликии Awcdoiv мы имеем то же самое лувийское образование Luka-wana, распространявшееся по Анатолии и Южным Балканам вместе с миграциями лувийских племен. Идентичное имя - Ликаон носит в «Илиаде» и другой персонаж - младший брат Александра-Париса, рожденный Приамом от Лаотои (XXI,85-88), дочери царя лелегов из г. Педаса (контекст, насыщенный анатолийскими ономастическими элементами, сведенными вместе в едином сюжете; этот герой, в реконструкции Luka-wana, рождается от местного «владыки» Prijama, соединяющегося с женщиной из племени «чужаков» - Lulahhe, заселяющих местность Pedafia). Не исключено, что лелеги на юге области представляют реликт тех же племен, которые на севере ее оставили след в топономастике Троянской Ликии. С этим южным Ликаоном
Полная эквивалентность в географических рамках Троады понятий Ликия и Зелея, мощно воздействовавшая на узус Гомера, заставляет видеть во фракийском эпитете Аполлона 55еХацу6с точное реальное соответствие к троян.-лув. Luka-wana (греч. Амсц-уеи^с) «Бог из области Luka (т.е. Зелея)». Доказанная Л.А. Гиндиным [Гиндин, 1981, с. 34] правомерность генетического отождествления для многих случаев лувийского «суффикса происхождения» -wana и широко представленного во Фракии и Северо-Западной Анатолии суффикса с аналогичной семантикой -цубс, -av6c (ср. зияние в формах типа Ze\ar|v6c, Штиацубс, заставляющее реконструировать между гласными слабый звук -w-, препятствующий их слиянию) приводит к реконструкции двух, фракийского и лувийского, наименований Аполлона как бога Троянской Ликии, образованных соответственно от фракийского и лувийского названий этого сакрального центра: фрак. Dzelja-wana ~ лув. Luka-wana.
Гомеровский эпос обнаруживает приобщение троянских лукка к почитанию Аполлона вместе со всеми жителями Троады, наряду с наметившимся здесь притяжением образов Аполлона и Пандара. С другой стороны, в нем показывается сценой воззвания южного ликийца Главка к Аполлону, что перенос названия Ксанфа в «большую» Ликию, синхронизированный нами с прибытием туда почитавших Пандара «труйцев», и утверждение в Патаре рядом с г. Ксанфом религии Аполлона к середине VIII в. до н.э. должны были произойти, возможно, в одно и то же время. Ценное свидетельство, обнаруживающее особые отношения ксанфийцев к Аполлону, дает открытая в 1973 г. в Ксанфе греко-ликийско-арамейская трилингва, где греческое имя АттоХХбботос «Данный Аполлоном» глоссируется в ликийской части формой Ыа1гЬЬуёт1. В этой форме -ЬЬуёт1, пассивное причастие от хет. рус- «давать», соответствует греч.
– ббтос, а имя Аполлона заменено местным теонимом Ыа1п со значением «Вождь» [СаггиЬа, 1977, с. 282 и сл.], ср. хет. ту- «вести», лик. Б пепуе, др.-инд. пауап «вести», пе1га «предводитель» [Королев, 1976, с. 86]. Греческий Аполлон воспринимался в Ксанфе как другое имя для ликийского Бога-Вождя, подобно тому как римляне отождествляли свою Юнону с греческой Герой, Минерву с Афиной и т.п. При этом нельзя пройти мимо важнейшей детали: в апеллативном значении слово тип «вождь» до сих пор засвидетельствовано только в ликийском Б - в «труйской» части надписи ТЬ 44. Особенно знаменательно, что в строках из этой надписи (ТЬ 44 с 33 и сл., где речь непосредственно идет о сооружении стелы, содержащей текст на языке Учуе//) инициатором этого торжественного акта назван именно тип. Неясно, идет ли в этом месте речь о земном правителе или об изъявляющем свою волю божестве, но в любом случае высока вероятность того, что приравненный к Аполлону Бог-Вождь изначально именовался словом из лексикона «труйцев», которые принесли его культ на юг вместе с почитанием своего предка Пандара, и лишь вторично этот теоним был заимствован ликийским А. Иными словами, синкретизм Аполлона и Натри оформился еще в Зелее, и за Аполлоном, «рожденным в Ликии», для зелейских троянцев скрывался тот же Натри. Если наши выводы правдоподобны, прибывшая из Трои «вторая волна» ликийцев, утвердив в долине Ксанфа новые традиции, мифологические образы, местные названия, сыграла важную роль в культурной истории Ликии.
6
Среди топонимов, связанных с окрестностями Троянской Ликии, особый интерес представляет уже упоминавшееся название нагорья Пейросса (Пе1ршоабс) в непосредственном соседстве с Зелеей. Согласно Страбону (XIII, 1,17), на Пейроссе устраивались традиционные охоты лидийских, а позднее - подражавших им персидских царей. Это несколько озадачивает, ибо Пейросс лежит на крайнем севере Троады, в предельном удалении от исконно лидийских территорий. Следовательно, за лидийскими царскими охотами в этих местах проступает какая-то самобытная древняя традиция, продолжавшаяся в роду этих поздних наследников хетто-лувийской культуры.
Еще любопытнее то, что в Илиаде мы встречаемся с явным эпонимом Пейросса - героем по имени Пейрос (ПеСрох; или ТТеСроос). В первый раз он появляется в «Троянском каталоге» (II. 11,844 и сл.) в качестве товарища и спутника вождя фракийской дружины Ака-манта. Оба они вместе названы предводителями «всех фракийцев, которых быстротекущий Геллеспонт внутри замыкает», т.е. обитателей фракийских областей, лежащих к западу от этого пролива. Идущее вторым имя Пейроса получает усилительный эпитет ^рыс «герой»: «Акамант и Пейрос-герой». Любопытно, что в данном месте это слово появляется единственный раз на оба каталога из II песни «Илиады»: «Троянский» и «Каталог кораблей». Евстафий, комментируя ст. 844, отмечает внутреннее
О Пейросе упоминается еще раз в IV песни (ст. 516-538), где рисуется гибель этого воина. Здесь указывается его патроним Имбрасид (’I рРраст(6т|с) (по нему можно восстановить имя его отца -Имбрас или Имбрасий) и сообщается, что в Трою он прибыл из г. Эноса в устье Гебра. «Острым камнем» повергает он наземь элейского вождя Диора и добивает его копьем, но тут же сам оказывается сражен двоюродным братом Диомеда этолийцем Тоантом. Задумавшись над гибелью Пейроса, гомеровед мог бы отметить, что камень не такое орудие, которое Гомер легко вкладывает в руки проходных, второстепенных персонажей. Камнями бьются Агамемнон, Патрокл, сам Диомед (XI,265; XVI,587, 739; V,308 и сл.); ударами каменных глыб обмениваются в своих поединках Гектор и Аякс (VII,263 и сл., XIV,409 и сл.); Гектор метит камнем в брата Аякса Тевкра (VIII,321 и сл.), Эней - в Ахилла (XX,285 и сл.). Все это элита гомеровского мира, лучшие среди героев. В их ряд плохо вписывается Пейрос Имбрасид, вступающий в битву лишь один раз, но запоминающийся именно в качестве камнеметателя.
У имени Пейроса, встречающегося в списках «Илиады» в написаниях ПеСрсос и Пе1роос, нет надежной этимологии. А его негреческий характер виден уже из его странного склонения. Евстафий (8с1ю1. ас! II. 11,844), исходя из формы Пе(ршс, думал, что оно должно склоняться по типу имен с исходом на -ш, т.е. иметь генитив Пе(роюс. Но на самом деле в XX песни (ст. 484), где речь заходит о сыне Пейроса Ригме, мы находим форму генитива ПеСрешс с разночтением ПеСресо. Оба варианта не соответствуют именительному падежу, какое бы написание последнего ни считать правильным. В целом это имя, как не вписывающееся ни в один из типов греческого склонения, выглядит в греческом языке плохо адаптированным заимствованием. Зато мы уже знаем, что оно превосходно соотносится с топо-номастическим контекстом Троады.
В. Георгиев, рассматривая имя Пейроса как царское имя и постулируя для него соответствующую семантику, предполагал в нем основу регио- «первый, лучший; вождь» [вео^еу, 1981, с. 15], ср. слав, рьпгъ, др.-инд. p^urvas, тох. В parvesse «первый» при тох. А parvat «старейший», др.-англ. fonvost «предводитель» [Фасмер, т. 3, с. 235]. Но Георгиев не заметил связи данного имени с троянским топонимом. Приняв же эту связь, замечаем, что та же основа регцо-хорошо прослеживается в местных названиях Фракии и далее в догреческой топонимике и мифологической ономастике более южных районов Балкан, однако семантику ее приходится трактовать по-иному. Так, сам Георгиев в разное время правильно объяснил фракийские топонимы Perinthus в Пропонтиде и Phorynna в среднем течении Стримона. Ход его рассуждений следующий. Поскольку название Перинт относилось, по Диодору (XVI,76), к городу на высокой горе над морем, а название Форюнна территориально отождествимо с нынешней гористой местностью Перин (из слав. регупь «гора, холм»), то Георгиев восстановил древнейшие формы Perunto- и Регипа. Из них первую он сблизил с др.-инд. parvata «гора» из perynto-, а вторую - с родственным хет. pirwa, регипа «скала» и со слав, регупь [Георгиев, 1967, с. 15 и сл.; Георгиев, 1977, с. 89, 161].
К этим основам легко можно привести ряд догреческих соответствий. Таково название реки ПеСрос (из Peruos) в Ахайе (Strab. VIII,7,4), каковую славяне позднее прозвали Каменицей [Vasmer, 1970, с. 135]; далее, источник Tleipfy/ri, по-дорийски Tleipdva (из Регцапа), в Коринфе, струившийся на самой вершине возносившейся над этим городом огромной горы Акрокоринф (Strab. VIII,6,21): по преданию, возле этого источника истребитель чудовищ конник Беллерофонт поймал себе крылатого коня Пегаса. Эпонимом этого источника был мифический Tleip^v (из Региап), брат Беллерофонта, по Аполлодору (11,3,1), убитый этим героем [Цым-бурский, 1987в]. Родственную форму находим в Аркадии - в имени некоего Пейранта (TIetpac, -vtoc из Peryant-), загадочного персонажа, от которого река Стикс будто бы родила страшную «змеедеву» Ехидну (Paus. VIII, 18,2 со ссылкой на Эпименида Критского). Все эти наименования горных потоков и связанных с горами мифологических существ, продолжающие праформы Регцо5, Регцапа, Peruant-, сопоставимы с фракийскими топонимическими образованиями Peruna, Perunto-, выявленными и интерпретированными Георгиевым. Все они, по-видимому, должны быть отнесены к серии индоевропейских обозначений для горы, камня, горного леса от основ рег-ц-1рег-ки-, частично рассмотренных выше в главе 5 в связи с названием троянской Перкоты.
Как известно, от тех же основ в индоевропейских языках образуется имя обитающего на скалах и горах бога, часто представляемого в виде всадника: таков хетто-лувийский конный бог Pirwa, чье имя в композитах выступает в форме Peru(n)ta- [Goetze, 1954, с. 356; Laroche, 1966, с. 288], грозовые боги балтийцев и славян - лит. Perk^unas, лтш. Perkons, слав. Регипъ, древнеиндийский бог дождя Parjanya и т.д. [Рокоту, 1959, с. 822; Mayer, 1951, с. 76 и сл.; Иванов, 1958; Иванов, Топоров, 1974]. В 70-х годах после работ одного из авторов данной книги (см. первую публикацию [Гиндин, 1973, с. 155 и сл.]) этот ряд теонимов был пополнен найденными в окрестностях Варны и опубликованными в 1960 г. М. Мирчевым вотивами фракийскому богу-всаднику Хэросу, собственно, «Богу-Герою»: Перкц> "Нры, "Hpaiei IlepKt"uvei [Mihailov, 1970, № 283, 283 bis]. Сейчас эти вотивы единодушно толкуются фракологами в смысле «Хэросу -Богу Дуба» и «Хэросу - Богу Грома» ([Гиндин, 1978, с. 134 и сл.] с историей вопроса; ср. [Георгиев, 1977, с. 61; Топоров, 1977, с. 57]). Теперь к фракийским продолжениям тех же родственных основ должно быть отнесено и имя камнеметателя Пейроса (из Peruos), эпонима гор на севере Троады. (Об отношении между этой фигурой и фракийским Хэросом см. [Цымбурский, 19906].)