Гомункулус Зуммингера. Рецепт Парацельса

Нашим учителям посвящается.

«Человеческие существа могут появляться на свет без естественных родителей. Они могут вырасти, не будучи выношенными и рожденными женским организмом, а лишь посредством мастерства искусного алхимика. Создание гомункулов до сего дня хранилось в глубоком секрете, и философы древности подвергали сомнению возможность этого. Однако подобные вещи могут быть осуществлены посредством алхимического искусства»

Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм

По

мнению средневековых алхимиков, гомункулус содержится в любом мужском сперматозоиде. Принято считать, что именно Парацельс создал точный рецепт создания человеческого существа вне женского организма, хотя некоторые утверждают, что еще за три века до Парацельса первый создатель Гомункула – Арнальдус де Вилланове (XIII век).

Нам с вами повезло, ведь подробный рецепт, описанный Парацельсом в его нескольких научных работах, легко найти и прочесть в интернете а затем, добыв сотню другую основных ингредиентов, без проволочек, запустить производство этих замечательных существ!

Но удивительное дело, наша история, смогла сохранить всего лишь жалкое подобие истинных рецептов. По многим причинам, далеко не всем удается вписать свое имя в века. Большинство умельцев – колдунов и магов, канули в вечность вместе со своими открытиями. У них не было возможности в открытую заявить о себе, и в буквальном смысле «впечатать» свой след в память человечества, не смотря на свои еще более выдающиеся опыты или выводы. Наряду с печатной алхимией, существующей тысячелетия, когда каждая деталь многократно редактировалась и переделывалась, согласно существующим порядкам и правилам, сохранились первоисточники некоторых событий и магических опытов. На этих страницах можно найти некоторые из них. Их кажущаяся странность – результат преломления нашего сознания под воздействием правил, табу и запретов.

Почему-то часто считают, что гомункулы, это всегда маленькие и беспомощные существа. Следуя рецепту Парацельса, можно вырастить гомункула, максимум до тридцати сантиметров, а вот колдуны из рода Зуммингеров в самые короткие сроки выращивали их до привычных взрослых человеческих форм. Их создания могли очень долго жить среди людей. Здесь все зависело от той программы, которая была заложена в основу работы во время создания существ. Так же было выяснено, что вместо так называемой «смерти», гомункулы могли пополнять ряды эльфов, гномов, домовых или возвращаться в тот демонический ряд, откуда была вызвана их суть.

И все же, самым сильным фактором во всей этой колдовской и демонической круговерти оказалась Судьба. Мягко, незаметно и весело, словно игривый котенок, она оказывается рядом в самый неподходящий момент и пугает всех веселым озорным смехом! Вот тогда то и приходиться задуматься над вечной борьбой человека самим с собой. Человеку никогда не сравняться с Ней и до сих пор, творения мастеров магии несовершенны, а человеческая воля – сомнительные усилия и пустая трата сил. Лишь тот, кто сумеет разглядеть на земле эфемерные указания Судьбы, будет по-настоящему счастлив.

В одном из тайных подземелий древнего замка удалось найти материалы, которые легли в основу этой странной истории.

I часть.

Сказочный замок.

Из темноты ночи, словно страж показался силуэт древнего замка. Это было очень давно, и поэтому, тишина была пока что единственной и неповторимой мелодией тех мест, на которую вдохновение художника могло нанести любые узоры и мелодии,

согласно стремлению его беспокойной души.

Внезапно раздался звук поднимающейся решетки замка, и группа всадников проскакала в сторону далекого леса. Застоявшиеся лошади еле сдерживали себя от нетерпения вдохнуть запах свежего луга, почувствовать, как в гривах трепещет утренний рассвет. Вскоре всадники скрылись из виду, и снова все замерло.

В притихшей глади озер медленно тонули последние звезды летней ночи, а листья на молодых тополях приготовились расправить плечики, чтобы забыться в танце с теплым летним ветерком.

Как только небо заволокло розовым туманом, Эллина вышла на балкон. Ей было не по себе. Грудь сжимала неведомая тоска. Казалось, для этого не было никаких причин. Посудите сами, она давно замужем, и все еще питала к своему супругу нежные чувства, да и он был к ней неравнодушен. И все же что-то было не так, как ей хотелось. Особенно сегодня, когда он уехал с приближенными на охоту, не поцеловав ее спящую, такую сладкую и замечательную. Не поцеловал, сокрушалась Эллина, и досада жгла ее вечно молодое нетерпеливое сердце. Она смотрела, как таяли последние огоньки звезд и с каждой потухшей звездой, высыхали последние капли надежды. Быть такой молодой и не получать того, чего хотелось от любимого было невыносимо.

Она позвала Канти, свою взрослую приемную дочь. Это прелестное создание обладало чудесным голосом, и помогала Эллине справляться с периодами неважного самочувствия.

– Я здесь, Элли, – ответила она.

– Спой мне, Канти, пожалуйста, – Эллина прикоснулась к ее подбородку, подняла ее голову своими нежными руками и заглянула в ее яркие глаза, – спой мне, милая, да так, чтобы сердце мое больше не рвалось в груди, а вылетело на свободу, мне так тяжело, спой, Канти!

– Да, Элли, все, что только захотите, – ответила Канти, села рядом на балконе у ног Эллины и начала петь.

Ах, что это была за песня! Поля и леса в округе никогда не слыша шум моря, голосов диковинных птиц и горячего солнца, притихли от первых звуков ее голоса. Вся природа замирала всякий раз, когда Канти пела свои песни.

Канти пела, а Эллина сладко плакала, глядя, как из-за далекого леса выплывал золотой край огненного Солнца.

Печаль Эллины растворялась в нежных звуках голоса Канти и сквозь соленую пелену слез наблюдала, как на берегу широкой реки купаются смуглые дети, дымятся костры, возвышаются необычной формы храмы далекой страны. Она закрыла глаза и представила, как заходит в один из этих неведомых храмов. От жизненных рисунков на их стенах разгонялось сердце, щеки краснели, и хотелось принять все изгибы этих барельефов, но для полного исполнения этих захватывающих сюжетов необходим был еще кто-то. Она чувствовала, насколько ее муж был груб и нетерпелив, и именно от такого отношения последнее время с ней творилось неладное. Ей было обидно за свою проходящую молодость, в которой могло быть намного больше радости и смысла.

Царящая вокруг жестокость шестнадцатого века, должна была приучить ее еще с самого раннего детства не замечать этой вечной неудовлетворенности, но она не смогла смириться с этим, ни смотря, ни на что. С Эллиной все чаще случались приступы меланхолии, которые продолжались по нескольку дней. В эти моменты князь почему-то всегда оказывался в отъездах, и эти невероятные совпадения все больше разрушали их отношения.

Князю сложно было управляться с большим хозяйством, где-нибудь, да не успеешь. Стоит ли его в чем-то винить, если он и сам понимал, насколько тяжело быть несовершенным?