Гончаров и Бюро добрых услуг
Шрифт:
– Как? Неужели с того самого времени он к тебе больше не доставал?
– Нет. Примерно через неделю он забрал свои вещи, а днем позже приехал ко мне на работу и вернул ключи от квартиры. Вот тогда я видела его в последний раз.
– Вот оно что?
– Задумчиво пропел я.
– А ты случаем не интересовалась как склад - ывались его дальнейшие дела?
– Специально не интересовалась, но по слухам, он наконец взялся за ум, открыл какое - топроизводство и его дела круто пошли вверх.
– Это мы знаем.
– Говорила и не один раз. Он мне прямо таки помешен на этой теме. Выспрашивал и выпытывал все до мельчайших подробностей. До того уже надоел, что я однажды не выдержала и спросила, а не попытаешься ли ты, дружок, всерьез заняться поискоми несуществующего клада моего предка? После этого он замкнулся и уже никогда этой темы не затрагивал. Костя, а не думаешь ли ты?..
– Я не думаю, я анализирую и сопостовляю.
– Важно поправил я её. Интересная у нас штука получается...
Первое, бездельник, лоботряс и лентяй, Геннадий Владимирович Коляринский, после того как был с позором отлучен от трона и выставлен со двора, вдруг ни с того ни с сего берется за ум и начинает богатеть, причем богатеет он с бешенноц скоростью. Тебе не кажется это странным?
Второе, ещё до опалы, он проявляет повышенный интерес к твоему предку, Василию Вячеславовичу. Точнее не к нему самому, а к его золотым изделиям.
Третье, неизвестно как и неизвестно куда из дому пропадает твой архив и в час
тности старые фотографии Василия.
Четвертое, вскоре на рынке появляется золотой перстень изготовленный руками все того же Василия Вячеславовича. Тебя это не наводит на определенную мысль?
– Теперь наводит.
– Охнув от боли напряглась Верещагина.
– Убью подонка.
– Прежде чем убивать необходимо его вину доказать. Чего ты охаешь? Лежишь на чужой кровати и охаешь. Я бы на твоем месте постеснялся.
– Так ведь больно, Костя. У меня обморожение второй степени. Мои ножки волдырями покрылись. Повязки через час меняют. Прямо с мясом отрывают. Бо-о-ольно.
– Нечего было по лесу с незнакомыми мужиками шастать.
– Направляясь к двери загоготал я.
– Ладно, бывай, займусь твоим бывшим мужем и рыжим продавцом.
– Подожди, Костя, а ты ко мне когда придешь?
– Завтра, если не убьют. Принесу тебе сушеных яблок.
– Подожди, я не люблю сушеные яблоки, принеси мне нормальные. Возьми деньги.
– Обойдусь, а у тебя их много?
– Есть пока.
– Тогда найми себе охрану. Это я говорю совершенно серьезно. На меня охотятся, не исключено, что они заинтересуютс и тобой.
– Ты не шутишь?
– Испуганно зыркнула она на дверь.
– Ты правду говоришь?
– Нет, шучу! Наши вчерашние киллеры бежали, точнее кто-то помог им бежать. Как бы ты ни было они со вчерашнего
– Дурак! Возьми деньги и фотографии, а парня все же пришли.
На том мы и расстались. Вернувшись к Ухову я вкратце пересказал ему суть нашего разговора и спросил живы ли ещё мои домочадцы.
– Домочадцы живы, а вот мне охранять их покой изрядно надоело. С трудом дождался тебя. Принимай смену, а я домой поехал, неспокойно что-то у меня на душе, да и подумать надо, все каку следует взвесить.
– А чего тут думать? Надо тряхнуть сначала Коляринского, а потом рыжего фраера
– Это понятно, только надо наоборот, сначала рыжего, а потом Коляринского.
– Определимся в этом завтра с утра, а напоследок у меня к тебе просьба. Направь к ней в палату какого - нибудь мужика. Она обещает десять долларов за сутки и долгую, на всю ночь, сказку Шахрезады.
– На кой черт нужны её сказки если у неё ноги в волдырях?
– Заржал Ухов захлопывая дверцу.
– Поглядим, возможно я сам приду давить её пузыри. Ты не возражаешь?
– Действуй, истребитель-перехватчик. Действуй, если у тебя нет совести. Десять долларов на дороге не валяются.
– Шутка, Иваныч. До завтра. Кланяйся Людмиле Алексеевне, зразы были отменные.
Вздохнув я проводил удаляющуюся машину завистливым взглядом. Надо было возвращаться домой, а этого мне не хотелось. Не хотелось укоризненных и всепонимающих взглядов жены, не хотелось лишних вопросов полковника, мне вообще ничего не хотелось. Ноги как - то сами собой увели меня от подъезда и быстро доставили в крохотное кафе на углу дома. Больше для порядка чем от жажды я заказал порцию водки и объемную бутылку лимонада.
Терпеливо дождавшись вечера я крадучись пробрался в квартиру и убедившись, что папенька с дочкою целиком поглощены телевизором, проскользнул в ванную. Скребся, брился, терся и чесался я там не меньше часа, но и этому удовольствию бывает предел. Разодрав шкуру до красноты я в конце концов покинул свое убежище. А зачем? Чтобы Милка с ехидной улыбочкой тут же пригласила меня к вечернему столу.
За ужином, не в меру разговорившийся тесть, засыпал меня такими вопросами, что я был вынужден укрыться в его кабинете, где он достал меня уже через час. Выпив от его щедрот рюмочку водки я был вынужден выложить ему то, что мне довелось пережить за последние тридцать два часа.
– Мне кажется, что ты опустил некоторые подробности.
– Выстукивая желтым когтем Старинный егерьский марш с лукавой укоризной заметил он.
– Возможно.
– Высокомерно посмотрев на него не мог не согласиться я. Но к делу эти подробности не имеют никакого отношения.