Гончаров и погоня за бриллиантом
Шрифт:
– Сам слышит, сейчас явятся.
От второй машины отделились две фигуры. Теперь ясно, кто полгода обыскивал дом Оганяна. Остается только узнать, кому так спокойно открыл ворота ныне мертвый Арик.
Два человека вошли в дом, своим ключом отперев ворота.
– Все сделали. Клиенты вырублены часа на три с гарантией. Держи пистолеты, дубинки, рации, фонарики, одежда. Пацан приходит в себя. Мы хиляем.
– Конечно! Садитесь в машину и езжайте. Мы поместимся в одной. Гончаров, мы ждем тебя. Времени не много.
"А много мне и не надо. Если бриллианты там, где я думаю,
– Приступай! - сразу же взял меня в оборот оганяновский Иуда. - Лена будет тебя сопровождать. Я с пацаном на рации, если что, крикнете. Лена, будь осторожна.
– Пойдем, что ли? - Между лопаток в меня ткнулся ствол, но не от этого я замер. Знакомый голос.
Медленно повернулся и... вся конструкция преступлений стала ясна. Зеленые, кошачьи глаза хохотушки-продавщицы теперь не казались легкомысленными. Открыто и зло они подтвердили все мои предположения. Я допускал мысль о том, что предателей двое, но она, девочка хороших родителей, недавно закончившая школу, никогда и никак в мои версии не вписывалась.
– Мне бы сначала в туалет...
– Быстро, - сквозь зубы бросила она.
На куске туалетной бумаги я нацарапал: "Н/П Глазково. Дальше 10-12 км. Трехэтажный дом. Забор бетонный. Гончаров". Между лампочкой и батарейкой фонарика я заткнул свою, возможно последнюю в жизни, корреспонденцию.
– Ты долго там будешь? Мент поганый.
– Выхожу.
Обход я начал с первого этажа. Не торопясь обошел одно помещение за другим, сдирая пломбы и печати, ни к чему не прикасаясь, ничего не трогая. Просто стоял посередине, внимательно осматривая стены, пол, потолок. И вскоре набрел на нужный мне объект. На втором этаже интересующих меня предметов было два, один в кабинете хозяина, другой в его спальне, где ныне почивал бравый сержант Сергей. С нее я и начал, полностью выключив свет.
– Это что за шутки? - с яростью зашипела продавщица.
– Заткнись и не мешай работать, - как можно ровнее и спокойнее ответил я. - Слушай, как тебя там, Лена, фонарик не работает.
– Включи свет. Или я стреляю.
– Да, конечно. - Я повернул выключатель.
– Смотри, не работает. Могли бы проверить.
– Зачем тебе фонарик? И так светло.
– Вам не было сказано, чтобы вы мне не мешали?
– Ну!
– Гну. Мне нужен фонарь.
– Там внизу есть, милицейские, правда.
– Да хоть чертовы, тащи сюда быстро.
– А вот этого не надо, пойдем вместе.
– Ради Бога!
Один из трех фонариков был копией моего; его-то я и поменял на свой "испорченный". Добросовестно его проверил и вежливо попросил:
– Лена, видишь люстру над нами?
– Да.
– Почему она не горит?
– Хм. Тупой? По стенам два десятка бра включены, море света.
– А ты зажги люстру.
По очереди она прощелкала пятью выключателями. Результат был нулевой. Хрустальные подвески остались мертвыми. Оправленные в серебряные касты, они, судя по всему, безмолвствовали давно.
– Ну и что из этого следует? - устав щелкать кнопками, насмешливо спросила
– Из того следует то, что сейчас ты притащишь мне стремянку. Мухой.
– Она в чулане, пойдем вместе.
– Уволь, лучше я посижу рядом с нагим телом моего боевого друга и соратника.
– Вот уж нет! Иди вперед, кому говорю.
– Дура ты, гражданка Лена! Куда же я денусь? Где чулан?
Я раскорячил стремянку и велел ей выключить все бра. Когда она неохотно подчинилась, я зажег фонарик и отфокусировал тонкий, яркий луч.
По очереди он стрелою жалил хрустальные подвески висящей посредине потолка огромной люстры, и даже сквозь пыль они отвечали радостной, разноцветной игрой. Но это было все не то. Неужели просчитался? Стоп. Что это? Два верхних камня, под самой потолочной розеткой, вдруг брызнули семицветным каскадом спектра. Вот оно! Я засмеялся и полез наверх.
– Чего ржешь, мерин? - насторожилась продавщица.
– Все нормально, Элен, врубай свет!
Аккуратненько я разогнул колечки оправ, и бриллианты доверчиво легли в мою ладонь. Не торопясь спустился, обдумывая, как себя вести дальше. Шлепнуть моих поводырей? Сбежать, а утром потребовать за них Ленку? Заманчиво, но опасно. Могут убить, забрать камни и тоже сбежать. Нет, не пойдет,
– Ну что ты, что? - Видя мою нерешительность, продавщица приплясывала от нетерпения.
Не торопясь, медленно я разжал кулак, показывая добычу. Она завизжала и потянулась к руке.
– Нет! Я отдам их сам.
– Ару! Он нашел их! - Продавщица заметалась по гостиной, не зная, то ли бежать за дружком, то ли сторожить богатство.
– На, возьми! - наконец решился я, протягивая ей камни.
Забыв обо всем на свете, голодным вороном она бросилась ко мне. Слава Богу, совсем потеряла голову и опустила пистолет. Уже через секунду он отлетел в угол, но мне в висок тут же уперся другой, какого-то неслыханного калибра. От выстрела из него череп мамонта разлетится на сотни кусочков. Что говорить о моем!
– Спокойно, дорогой. Дай-ка их мне. Я сам их передам дяде Жоре.
– И я. Я тоже! - с другой стороны ко мне тянулась продавщица. - Я сама хочу передать их папе Жоре.
– Успокойся, малышка, ты уже ничего ему не передашь.
Ствол качнулся в сторону продавщицы, а перед моим носом распахнулась дверь, ощерившись двумя автоматными рылами.
– Почему, сынок? - улыбаясь, спросил людоед. - Это ведь мое. Нехорошо. - Он вкрадчиво заходил справа.
Воспользовавшись секундным замешательством, я резко в падении дернул руку с чудовищным револьвером.
– Вот спасибо-то, Константинушка, век тебя не забуду. Жизнь мою грешную спас, - подбирая оружие, пробормотал людоед. - Вы, мальчишечки, идите за дверь, постойте на стреме, мы тута с Костиком сами разберемся. А ты, Аленушка, иди опои салажонка, как бы чего не выкинул, покуда я здесь порядок наведу. Заставь его граммов двести долбануть. Где его рация?
– У меня, вот, пожалуйста, - услужливо потянулся Арцевик.
– Вот и славненько. Молчит пока?
– Пока я был здесь, ни одного вызова. Я, дядя Жора, внимательно следил, - ластился предатель.