Гончаров и сатанисты
Шрифт:
Теперь и Ефимов не поможет, если я не найду проклятый сосуд. Может быть, он под ним? А больше ему быть негде. Не хотелось бы трогать тело, но иного выхода нет. Осторожно я просунул руку под труп и наткнулся на холод металла. Стараясь не запачкаться кровью, осторожно потянул ее на себя и тут же в испуге отшатнулся. Труп замычал. То есть, наверное, это был не труп, а полудохлый Артур Артурович Граблин, а это в корне меняло дело. Первое, что пришло в голову, это тихо и незаметно слинять, оставив умирающего закончить эту серьезную нелегкую процедуру в одиночестве, но дурацкая совесть, ныне вышедшая в тираж, не позволяла. Отыскав руку, я нащупал пульс. Он бился для полумертвого очень даже неплохо. Распутав веревку, я уложил Артура на чехлы. Из почти
– Где я?
– В раю, - успокоил я его, - сейчас ангелы прилетят, держи себя скромно.
– Ты кто?
– Твой отче... Артур, хватит дуру гнать, ты ехать можешь? В больницу тебя нужно. Вставай, помоги мне дотащить тебя до машины.
– Никакой больницы, у меня свой доктор.
– Говори адрес. Отвезу тебя к нему.
– Остановите возле ближайшего автомата, я ему позвоню.
– Хорошо, Артур, ты что-нибудь помнишь? Кто это был?
– В том-то и дело, что я их толком не разглядел. Они остановили машину так, что фары освещали противоположную сторону. Из машины долго никто не выходил. Играла громкая музыка. Я несколько раз крикнул, но бесполезно. Все-таки до них было метров десять. Потом они наконец вышли и принялись то ли прыгать, то ли плясать. Их было четверо. Три пацана и одна баба, мне она показалась гораздо старше парней. А потом они ее огуляли всей шоблой... Визжали, как черти на похоронах грешника. Она, кстати, громче всех. А потом они предложили ей кольнуться, она отказалась, говорит, что мне и так хорошо. Тогда они повалили ее и, кажется, вкатили дозу, потому что наступила непонятная тишина. Ну я тут и вылупился. "Помогите! Спасите!" К несчастью, на этот раз они меня услышали. Подошли двое, один остался с бабой. Увидели, что я связан, и угорают, суки. Говорю, развяжите меня, я хорошо заплачу. Они еще громче гогочут, наверное, тоже ширево попробовали. Один другому говорит: "Бес, ты прикинь, он нам забашлять хочет". Тогда Бес чиркнул зажигалкой и внимательно меня разглядел. Говорит: "У него есть прикид подходящий, кепон клевый! Бабки с тобой?" Это он у меня спрашивает. Мне бы, лоху, сказать, что дома, а я замерз сильно и говорю - со мной. Лучше бы ты их забрал... Спрашивает: сколько? Я отвечаю, что вам хватит. Они спокойно шмонают мои карманы, вытаскивают всю вязанку и визжат от счастья. Я им говорю: "Только отвезите до города, и треть ваша". Тут они вообще зашлись от хохота. Прыгают мартышками и визжат: "Бес, я тащусь! Дяденька в люлю хочет, ща я его убаюкаю, тащи "колыбельную". Скотина принес какой-то деревянный молоток на длинной ручке... и это все, что я помню. Подонки. Я сам не подарок, но это... беспредел. Перстень и часы сняли...
– Но ты же их видел, в их среде вращаешься, неужели даже смутно не можешь припомнить, кто такие?
– Нет, зелень поганая, соски. Скоро из утробы матери прямо в рэкет уходить начнут.
– Конечно, есть у кого учиться.
– На такой беспредел я бы не пошел!
– Способный ученик всегда перерастет учителя.
– Послушайте, не надо к врачу. Кажется, я отошел, поеду домой.
– Вести машину сможешь?
– Да, я не хочу вас обременять.
– Я тоже. Хороший ты парень, Артур.
– Вы тоже. Может, когда-нибудь встретимся?
– Возможно. Но лучше не надо. Прощай, медвежатник Артур. Кстати, имя той бабы не упоминалось?
– Точно сказать не могу, но кажется, ее называли Булкой или Белкой. Покедова.
* * *
В восемь часов вечера я стоял посреди улицы и решал, куда мне двигаться. То ли в сторону дома, где меня могла подстерегать засада. То ли на дачу Чистова, где таилась опасность в лице его младшей
– Меня зовут Тома.
– Она замечательно гнусно пыталась кокетничать.
– Я пью шампанское, хи, обожаю шампанское.
– А я водку, тоже люблю.
– Мужчина, закажи мне шампанского.
– Она пыталась прижаться ко мне молодым, но уже мерзким телом, невольно я отшатнулся и позвал:
– Парень, подойди.
– Я не парень, я бармен.
– Учту, налей ей, просит шампанского.
– Сколько?
– Не знаю, пусть сама скажет.
– Полный бо-окал.
Потаскушка дула свое вино, неуклюже интересуясь моим финансовым потенциалом. Допив свою водку, я встал и пошел к выходу.
– Мужчина, вы куда?
– Домой.
– А кто заплатит за шампанское?
– заорала она через весь зал.
– Тот, кто его пьет, - так же громко ответил я.
– Пока, Тома из дурдома.
Уже в гардеробе, надевая куртку, я услышал из зала хохот, видимо, мой тонкий юмор был оценен. На выходе, поджидая меня, стоял сутенер. Только бы не из бывших омоновцев.
– Тебя что, сучонок, давно не били?
– делово и конкретно спросил он.
– А чё?
– непонимающе спросил я, сильно втыкая ствол артуровского "мушкета" ему под ложечку.
Наверное, подумав, что уже мертв, качок упал молча, без признаков жизни. Дальше здесь задерживаться не стоило, поэтому я вышел на улицу. Повалил мокрый холодный снег, и на душе было паскудно, как у жаждущего Франсуа Вийона. Как быстро наше общество превращается в скотный двор, причем добровольно и с удовольствием. Напьюсь, твердо решил я, останавливая лихого частника.
– Вам куда?
На его усмотрение я предложил два адреса и отключился на заднем сиденье, оставаясь совершенно безучастным к болтовне водителя.
Если верить словам Артура, а не верить им у меня основания нет, то, что произошло на лесной дороге в мое отсутствие, как-то связано и с моей историей, хотя бы потому, что женщину накачивали наркотиками и она трахалась сразу с несколькими партнерами. Само по себе это не ново, но в данном случае, если связать дорогу, автомобиль и ритуальные пляски, вполне может быть. Наверное, ее уже нет в живых. Как ее звали? Кажется, Белка или Булка. Белка - это уменьшительное от Беллы, а Булка? Скорее всего, это просто кличка.
Но какое совпадение, опять наши пути пересекаются, как и в случае с машиной! Какой черт дернул Артура ехать на ограбление дачи, в которой находится владелец машины? Какой черт дернул угнать ее у автовокзала? Не слишком ли много совпадений? Это настораживает.
– Да вы совсем не слушаете меня, я рассказываю, рассказываю, а он...
– Нет-нет, я вас внимательно слушаю, потому и молчу, - успокоил я водителя.
– Я ему и говорю: не буду твой долбаный штраф платить. А он мне: "Будешь, Пугачев, будешь, или с правами распрощаешься". А я ему...
– Остановите, мы приехали, - прервал я народного сказителя, - сколько с меня?
– Сколько Бог подскажет.
Бог мне подсказал, что червонца будет достаточно, и я передал его водителю. Обидевшись, он сразу замолчал и уехал. Выбрал он дальний вариант и рассчитывал на более серьезную дичь. Чистовская "Волга" стояла на месте, а вот света не было ни в домике, ни в бане. Странно, если учесть, что хозяин ложится поздно, а время всего-то девять. И почему не бухтит сенбернар Граф?