Гончаров и таежные бандиты

Петров Михаил

– Идем к ручью. Скит спит.

Мокрые и злые, мы проникли на территорию монастыря, главной ставки лесных разбойников. Ничего не подозревающая человеческая тень полоскала в ручье какую-то тряпку. Вместе с этой тряпкой мужик, уже без сознания, поплыл дальше вниз по течению. Если бы не Васькина наколка, то черта с два бы мы нашли этот самый молельный дом, затерянный между разлапистых пихт. Приземистое строение возникло неожиданно

перед самым носом. Идиот Миша жизнерадостно и открыто маршировал на самом виду. Он только негромко и жалостливо пискнул в безжалостно-опытных руках Вассарова.

– Учись, Костя, - довольно прошептал он, - всякая красивая работа должна красиво оплачиваться. Ну, пойдем с Богом. Старец, наверное, заждался.

А главарь вовсе и не ждал нас. Обнаженный, он возлежал на высокой койке, а голая девка безуспешно пыталась победить его старческую немощь. Еще один старик, одноглазый, похотливо наблюдал за этим со стороны, от самого входа. Он, кажется, так и не понял, почему его шея, хрястнув, перестала держать голову...

Через минуту два спеленутых тела с забитыми в рот кляпами неподвижно лежали на полу.

– Костя, пиши записку: "Старца получите только в обмен на Федора Панаева не позднее двух часов дня. Место передачи - второй приток Лебедя возле леспромхозовской деляны. Ваш конвой должен быть не больше двух человек. Вассаров".

– А не боишься, Вассаров?

– Будь у нас побольше времени, я бы их всех на уши поставил.

В лагерь мы явились под утро с драгоценной ношей, перекинутой через Гошино плечо, словно свернутый восточный ковер. Довольная Евдокия тут же предложила нам завтрак.

– А где Вася?
– почему-то очень ласково спросил особист.

– Да где ему быть, сидит за пихтой, привязанный. Руки как подушки раздуло.

Короткий вскрик - и Васьки не стало.

– Зачем?
– не выдержал я.
– Зачем это было нужно?

– Заткнись, Костя! Я знаю, что делаю. Хватит мне одного барана тащить. Давай-ка, дерьмо трухлявое, поднимайся. Значит, тебе Федор понадобился? Для чего Иконникова изувечили? Быстро говори, времени мало. Говори, если не хочешь Ваську на том свете догнать.

– А ты бы как, лиходей, поступил, если б тебя из твоего дому прогнать надумали? Золото им мое понадобилось, вот и получили это золото. До ушей наелись...

– Сам кто такой? Откуда?

– Беглые мы. Из лагеря ишо в пятьдесят втором ноги и изделали. Я,

да Фома одноглазый, да архирей. Нашли здесь приют. Украли в селе трех девок и зажили общиной. Потом жилку богатую расковыряли. Потихоньку разрабатывать начали. Детей нарожали. Тридцать лет в спокойствии жили, а тут этот геолог кругом общины шастать стал. Ну мы его и того... Привязали к шесту и к вам отправили, чтоб, значит, неповадно было. Так нет же - все вам неймется. В этом годе сызнова шевелиться начали. Мне мои людишки сказывали. Тогда я вам ишо одно предупреждение. Троих уж положили. И опять покоя нет. Пришлось Федула вашего в шахту опустить.

– Ясно! А тебя-то твои козлы поменяют на Федора? Или ты им на хрен не нужен? Может, радуются, что избавились от тебя?

– Как можно, - блаженно заулыбался старец, показав ряд дочерна сгнивших зубов.
– Как можно Бога оставить, а я для них - Бог!

– Ну ладно, "боженька", потопали к месту передачи.

До нужного притока мы добрались в полдень. Отсюда уже было слышно работающую леспромхозовскую технику. Оставив старца вместе с Евдокией в небольшой низине, мы с Вассаровым залезли на деревья.

– Если что-то непредвиденное, то ты, Костя, не стреляй, погоди, когда я начну, - попросил Вассаров.

Они появились на час раньше назначенного крайнего срока. Два мужика охраняли Федора, идущего посередине. Два сторожа, но где гарантия, что вокруг не прячется еще десяток?

– Стоять на месте!
– заорал Вассаров.
– Пусть Федор дальше идет один.

– Сначала пущай старец выйдет!
– угрюмо откликнулись мужики.

– Ладно, только мой ствол смотрит ему в затылок, если что, то...

– Не боись, мы тоже Федула на мухе держим, не балуйте.

С низко опущенной головой Федор вышел из-за деревьев. Евдокия выпустила старца. Джентльменский обмен состоялся. Старец скрылся под пихтовыми лапами, а Федор утонул в объятиях плачущей Евдокии.

Утром следующего дня нас, измученных и промерзших, доставил в село леспромхозовский трелевочник. Ошалевшая от радости Маргарита, почему-то перепутав любовника с мужем, с ревом кинулась на шею Вассарову.

Поистине: тот, кто уходит на охоту, теряет свое место у огня.

– Феденька, а при чем тут все-таки снегоочиститель?
– в конце концов спросил я.

Но это уже другая история...