Гончаров попадает и притон

Петров Михаил

– Но возможно, братья обращались ранее к Юшкевичу и Крутько по вопросам чисто личного характера. Например, установка коронки, моста? Или их объединяло хобби Крутько – нумизматика.

– Оставьте. У них лошадиные зубы, а нумизматическим объектом мог служить только доллар.

– Хорошо, кто ведет следствие?

– Официально прокуратура, следователь Кедров Сергей Анатольевич, а неофициально пытается пристроиться начальник милиции, зачем не знаю. Возомнил себя великим сыщиком.

– «Осел останется ослом…» Туп, как азиатский сурок…

Невольно

я хмыкнул и, не желая заострять внимание на этом вопросе, переменил тему:

– Владимир Яковлевич, во всей этой истории или историях вы ничего не рассказали мне о супругах наших мертвецов.

– Банально. Жена Юшкевича, тридцатилетняя мадам Кати, явилась в день похорон прямо на кладбище, когда гроб уже закопали. С воем она упала на могилу и задрыгала голыми ляжками. Хватило ее минут на пять. На поминках она уже вовсю веселилась и пела скабрезные частушки.

– Кати? Она что, француженка?

– Ага, с Ивановского текстильного комбината. Катька Жукова, проститутка районного масштаба.

– Зачем же он женился на ней?

– Когда вам будет шестьдесят, такого вопроса вы не зададите.

– Наверное. Дочка у нее от Юшкевича?

– Вы посмотрите на нее сами, – сдерживая улыбку, ядовито посоветовал адвокат. – Тогда мои комментарии не понадобятся. Вот ее адрес, наверное, поговорить вам с ней будет полезно. Очень мне подозрительны подобные браки. К хорошему они не приводят. Кстати, во втором случае, в случае с Крутько, брак аналогичен. Тоже пятидесятилетний хрен, возжелав молодого мясца, привел в дом двадцатилетнюю девочку-шлюшечку. А та на похороны не явилась вообще. Приехала дней пять назад и сразу начала напрягать следователя на предмет богатейшей коллекции мужа. Вынь да положь ей мужнины сокровища. До генерального прокурора обещалась дойти.

– Во сколько оценивалась коллекция?

– Мне этим интересоваться непозволительно и нетактично, а вам стоит побывать в обществе нумизматов.

– Конечно. Могу ли я увидеть Владимира Полякова?

– Вне всякого сомнения, пойдемте. Извините, все не решаюсь спросить, почему у вас такое необычное лицо. Лоб забинтован…

– Потому что по нему вчера поздним вечером стукнули дубинкой, и, сдается мне, сделал это уже знакомый нам тип.

– Батюшки, могли ведь убить!

– Почему – могли? Почему во множественном числе? Вы только что уверяли, что убийца работает один? Значит, у вас есть какие-то основания?

– Ничего у меня нет, – резко оборвал юрист. – Просто с языка сорвалось, вот и все, идем к Владимиру Петровичу.

Странно, думал я, проходя мраморным коридором, странно, чтобы у адвоката с колоссальной практикой что-то просто так срывалось с языка.

– Кого я вижу… – протянул Длинный Вован, чуть оторвав тощий зад от кресла. – Ну и видок. Подходяще тебя обработали.

Он с удовольствием рассматривал мою физиономию, а я его брюки. Но как бы я ни ловчился, заглянуть ему за спину не мог. Однако, вне всякого сомнения, на нем красовались все те же вчерашние

брюки цвета морской волны.

– И где это тебя так массировали?

– А то ты не знаешь.

– А что я тебе, ясновидец, Ванга какая-нибудь? Тогда бы я обошелся без твоей помощи. Где уделали?

– В собственном подъезде.

– А кто?

– Судя по описаниям, ты сам или твой братец, у тебя есть его фото?

– Значит, и ты в это поверил?

– Что же, по-твоему, я не должен верить своим глазам?

– Опиши внешность.

– У тебя есть темные очки?

– Есть.

– Надень, пожалуйста.

– Такие пойдут? – Он натянул раскосые солнцезащитные очки.

– Пойдут, теперь подойди к зеркалу и внимательно на себя посмотри.

– Ну и что? – Обернувшись к зеркалу, он продемонстрировал совершенно целые зеленые брюки.

– Ничего. Нападающий выглядел точно так.

– Ты мне брови не закручивай, а то действительно получишь в лоб, и не палкой, а кое-чем похуже.

– Топориком, например?

– Каким топориком, ты че, обкурился?

– Топориком, которым ты вчера раскроил череп четырнадцатилетнего пацана, когда понял, что он может расколоться.

– Мужик, тебе, наверное, вышибло мозги. Яковлевич, позови парней, пусть его вышвырнут на хрен.

– Подожди, Владимир Петрович. Я пока не сошел с ума, нападающий действительно был похож на тебя. Причем точно в таком же костюме.

– Абсурд. Во сколько это произошло?

– Часов в десять вечера, может, позже.

– Тогда я автоматом исключаюсь. В это время я отдыхал в загородном клубе. Вернулся в два ночи.

– Кто может подтвердить?

– Полтора десятка знакомых.

– Как мне их увидеть?

– Туда посторонних не пускают.

– Надеюсь, на сей раз сделаете исключение.

– Попробую, только смотри, чтобы об этом не узнала ни одна живая душа. Да сам с ума не сойди.

– Постараюсь. Ты сейчас сильно занят?

– Я всегда сильно занят и поэтому всегда свободен.

– Надо бы поехать в твой трактир «Будь как дома» и еще повидать водителя с джипа. Ну и в конце отдохнуть в какой-нибудь баньке или бассейне.

– Обширная программка, ничего не скажешь.

– Надо, Володя, надо. Сейчас я работаю в твоих интересах.

– Вижу, уже мокруху мне клеишь. Яковлевич, скажи Тузику, пусть берет Настю с Белкой и ждет нас в машине. С чего же начнем, великий сыщик? Клуб еще закрыт.

– Давай с трактира или с джипа.

– Правильно. Время обедать. И Ленька наверняка там.

На заднем сиденье «мерседеса» вальяжно расположились две стандартные девицы светлого окраса из личной бабатеки Длинного Вована. Туда же усадили и меня. Ляжка сидящей посередине Насти была стройна и красива. Вся она легко вдавилась в меня, благоухая ароматом дорогой парфюмерии, но после сегодняшней ночи это не возбуждало. То ли по причине черепно-мозговой травмы, то ли свежа была память о бурных, но осторожных ласках моей соседки Валентины.