Гончаров попадает и притон
Шрифт:
– В чем дело, гражданка?
Сивый парень в спортивном костюме показал милицейское удостоверение. Минуту назад он сидел на скамейке противоположного дома. Какой же я лопух, за домом слежка. И алкаши это прекрасно знали, потому и не заглотили моего живца. А я-то!… Глупеем, Гончаров, глупеем.
– Арестуйте его, товарищ милиционер, – визжала между тем баба, – он сына моего чуть не убил.
– Неправда, гражданка, он лишь оттащил его от девочки, которую ваш сын избивал всерьез.
– Да вы ничего
– Я наблюдаю за ними давно. Гражданин, ваши документы.
– Отойдем, сержант, – буркнул я.
– Отойдем, только бутылочку с собой прихватите, придется составить акт.
С бутылкой, нарезанным огурцом, в грязном костюме, я шкандыбал впереди сержанта, проклиная себя за глупость и легкомыслие.
– Ваши документы, – дойдя до середины двора, потребовал мент.
– У меня их нет.
– Вот и отлично, сейчас бригаду вызовем, и до выяснения…
Из-под мышки он вытащил рацию.
– Погоди, сержант, две минуты.
– Ну?
Я начал снимать стоптанный башмак. Заинтересованный, он оставил рацию в покое.
– Что вы здесь делали?
– Наверное, то же, что и ты.
Из-под стельки башмака я извлек ламинированную лицензию, кстати, не продленную, а значит, и не действительную. Он старательно сверил фото с моей образиной, а на срок годности внимания не обратил.
– Гончаров? Это вы и есть? Много о вас слышал, но почему такой костюм, водка? Вы же бывший офицер, должны себя держать в рамках.
– Сержант, когда идут на охоту, не обязательно надевать смокинг.
– Я понял. Вы свободны, но доложить о вашем визите сюда я обязан.
– Ничего не имею против. Только просьба, сержант, там плачет девочка. Вот вам деньги, сходите и купите какую-нибудь шоколадку. А я тем временем постараюсь ее успокоить. Видно, до нее нет никому дела.
– Я на посту.
– Тогда успокойте ее вы, а я сбегаю в «комок».
Очевидно, в подобного рода делах сержант был неискушен, потому что после минутного замешательства решился на первый вариант.
– Только вы посматривайте за подъездом.
– Я для этого сюда и пришел.
Раздвинув кусты, я увидел ее. Забившись в угол картонной коробки, девочка горестно всхлипывала.
– Наташка, здорово, чего ревешь?
– Сла-а-вик побил. Он злой, он скотина, чтоб он сдох.
– Ну зачем же так сразу, а где мама?
– На работе, а папанька спит, с утра напился пьяным и спит.
– Ну ничего, сейчас дядя милиционер принесет тебе шоколадку.
– Мент поганый? – с ходу спросила она.
Я обалдел:
– Почему же поганый?
– Папанька всегда так говорит. А еще говорит – мусор поганый.
– Твой папа говорит плохо. А что за кашу пихал в замок тот мальчик, Славик?
– А это не он пихал, он только смотрел, а кашу из клизмы в замок выдавливал Сережа.
– Какой
– Который газеты носит. Он думал, что мы не видим его, а мы со Славкой все видели и клизму потом взяли, когда он ее выбросил.
– А где она?
– Клизма? У меня в сумке.
– Подари ее мне.
– Не могу. Я дежурная медсестра.
– Ну и отлично. Я тебе дам денег на две новые клизмы. Мединструмент всегда должен быть новым. Держи. – Я протянул ей десятку и взамен получил грязно-желтую грушу с отбитым пластмассовым наконечником. Наташкин потенциальный пациент был бы только рад нашей сделке.
– А что это вы с клизмой делаете, гражданин Гончаров? – резко и подозрительно спросил склонившийся над нами сержант.
– Играем, – глупо ответил я.
– Ага, играем, – поддержала меня семилетняя бестия, крепко зажав в кулачке десятку. – Я сейчас дяденьке буду промывать кишечник.
– Вот как, – задумчиво протянул сержант. – На, девочка, держи свой шоколад, а с незнакомыми дяденьками больше не играй, хорошо?
– Хорошо.
– А вам бы, Гончаров, лучше уйти отсюда подобру-поздорову. Не нравится мне это. Попахивает чем-то.
– Поменяйте носки.
– Что?
– Сдачу оставьте себе, – уже в арке ответил я.
Отлично, везет же дуракам. С первого же раза и в яблочко. Жаль только одного: потери статуса инкогнито. Сержант накрыл меня сразу. Я уверен на все сто, что обо мне он доложит в первую очередь. И про девочку, и про шоколадку, и про клизму конечно же не забудет. Ну и черт с ним. Главное, начало положено. Я ухватил за хвостик какую-то мышку. К какой крысе она меня приведет, это уже вопрос.
В ближайшем почтовом отделении я нашел начальницу, унылую и сутулую, как жизнь старой девы.
– Добрый день, – приветливо поздоровался я.
– Что вам нужно? – бесцветно спросила она.
– Почтальон по имени Сергей.
– Он на сортировке, подождите.
– А может быть, я сам…
– Посторонним вход воспрещен, – бесстрастно и бескомпромиссно проговорила она, ни единым мускулом при этом не шевельнув.
Разбитной приблатненный пацанчик лет четырнадцати появился через десять минут. За собой он тащил сумку на колесиках, беременную разнообразной прессой.
– Пойди сюда, голубок, – грязно улыбаясь, поманил я его пальчиком. По тому, как он съежился, я понял, что взял в разговоре нужную тональность.
– Что тебе? – немного осмелев и обнаглев, подошел он ко мне, вихляясь. Ухватив парня за нос, я пригнул его к земле. Он загундосил, то ли жалуясь, то ли возмущаясь.
– Ты зачем замок испортил, гаденыш?
– Какой замок? Отпусти.
Отпустив сопливую носопырку, я ухватил малого за ухо и, медленно выворачивая, ласково спросил:
– Ты не знаешь какой?