Шрифт:
Михаил ПЕТРОВ
ГОНЧАРОВ ПОПАДАЕТ В ПРИТОН
Соседу Юрке я позвонил еще в июне. Тогда же он и сообщил мне, что страсти вокруг оганяновского дела утихли и я могу смело возвращаться домой. Но прервать наше затянувшееся турне по России и странам СНГ удалось только в середине августа.
В родимый город я вернулся один, оставив Ленку на попечение многочисленной ярославской ее родни. Она активно сопротивлялась, но я многозначительно поднял палец: "Еще опасно", втайне мечтая отдохнуть от нашего долгого
Прибыл я в воскресенье и прямо с вокзала зашел к Юрке, забрал кота, выплатил причитающийся другу гонорар и поднялся на свой этаж. Весь косяк, начиная от пола, был утыкан квитанциями, предупреждениями, угрозами от ЖЭУ и прочая и прочая. Подобрав ядовитые листочки, я аккуратно порвал их на четыре части и сбросил в унитаз. Воду, слава Богу, не отключили, свет тоже. Только телефон молчал этакой египетской мумией. Но это даже хорошо, думал я, матеря про себя Юрку, который обещал аккуратно и вовремя оплачивать все мои коммунальные услуги.
Неожиданно громко заорал кот. Обследовав все углы и потайные места, не найдя при этом даже мышиного хвоста, он был разгневан. Впрочем, жрать хотел и я Поэтому, тщательно спрятав остатки оганяновского вознаграждения, я отправился в близлежащее кафе.
В два часа дня, когда рычащий кот дожирал сардельку, а я скручивал голову "Столичной", в дверь позвонили условным кодом.
– Ты, свинья, почему не заплатил за телефон?
– едва открыв дверь, пошел я в наступление.
– Понимаешь, с бабками напряг...
– Не с бабками, а с бабами у тебя напряг, и с мозгами тоже. Заходи уж...
Состроив виноватую рожу, он протопал на кухню и уселся на мое место.
– Зато, Кот, гляди, чистота-то какая, каждую неделю убирался.
– Так я тебе и поверил, небось своих шлюх заставлял. Небось все постельное белье мне перепачкали.
– Кот, все простыни, наволочки добросовестно выстираны, тщательно выглажены, аккуратно сложены. Посмотри в шифоньере. А вообще, не рычи, самое главное я сделал точно и в срок - написанную тобой и тебя же компрометирующую записку я уничтожил.
– Ну, тогда наливай!
– Это мы могем.
– Юрка воспрянул духом и приволок из комнаты два хрустальных стопарика.
– Будем?
– Будем!
– Кот, а у меня к тебе дело, - зачавкав сарделькой, сообщил сосед.
– Шел бы ты...
– поперхнулся я водкой.
– От твоих дел разит моргом, как сивухой от этой "Столичной".
– Да нет, на этот раз дело пустяковое.
– Все! Допивай и топай домой.
– Как знаешь.
Проснулся я под вечер, с похмелья, но в хорошем настроении.
– А что, Константин Иваныч, - спросил я себя сам, - не сходить ли нам к нашей знакомой, тридцатилетней вдовушке Аннушке? Отчего же не сходить? Можно и сходить. Путь не дальний. Вдова веселая, детьми не обременена. Напитки первоклассные.
В девять вечера, постриженный и отмытый, в наилучшем фраке, я нажимал кнопку звонка, которой не касался больше года.
"Дурак, - подумал я запоздало, - а вдруг она успела выскочить замуж? Ладно, скажу, ошибся квартирой", - в последний момент, когда дверь уже открывалась, решил я.
Мои опасения оказались напрасными, потому что за двойной дверью гремела музыка, булькал хохот вперемежку с пьяными выкриками.
– Ба! Кто к нам пришел!
– Полупьяная Анна орденом повисла на шее.
– Котик мой милый, совсем меня забыл, - размазывая по моей морде тушь и губную помаду, причитала она.
– Заходи, мой ненаглядный, всегда тебе рада. Сейчас всех выгоню.
– А ты, кажется, курвишься?
– А что делать, Котик, тоска зеленая: "Посмотрите, я больная, жить осталось мне так мало..."
– На таких больных еще жеребцов огуливать можно. Пропадешь ведь.
– Гляди, какой моралист. Вот взял бы да и женился, а то все вы сначала оттрахаете, а потом мораль читаете. Скоты.
Гуляли давно, долго и качественно. Варварски разделанный поросенок одним боком щерил ребра. Аккуратными горками прямо на скатерти лежала черная и красная икра. Веселилось три пары. Одного из парней я узнал сразу. Местный авторитет - Длинный Вован собственной персоной пожаловал в гости к моей старой знакомой. Интересно, в качестве кого? Если учесть, что из всех находящихся здесь дам Анна является самой привлекательной, то догадаться нетрудно.
– Дамы и господа, - зарезвилась хозяйка, - разрешите представить вам моего эпизодичного любовника, умного и бесстрашного сыщика, грозу преступников, Константина Ивановича Гончарова. Прошу любить и жаловать.
Пьяно захлопав в ладоши, две девки представились в унисон:
– Анжелика.
– Ангелина.
– Очень приятно!
– лукаво заверил я.
– Вован я!
– сообщил авторитет.
– А это мои пацаны: Тузик и Билл. Присаживайтесь!
Видит Бог, присаживаться мне не хотелось, но иногда я бываю очень мягкотел, особенно когда рядом особа типа Анны и водка "Абсолют".
– Ну как дела? Все путем?
– осведомился Длинный Вован после первой.
– А почему должно быть по-другому?
– Да хорош ты, мужик, тюльку гнать. Я в курсах. Помощь нужна?
– Благодарю вас, все прекрасно.
– А мне надо подсобить.
– Ничем не могу помочь, с делами я завязал.
– А если я попрошу лично?
– Я больше не работаю.
Почти двухметровая нескладная фигура, выбравшись из кресла, подошла ко мне.
– Иваныч, ты не подумай, там никакого криминала нет, а новую "девятку" я на тебя оформлю хоть завтра.