Гончаров приобретает популярность (Часть 1)

Петров Михаил

Итак, надо полагать баба Люба банально меня надула. Только зачем? Тут понятно и козе, она прекрасно знала что под этой насыпью находиться. Старая ведьма!

Встав на колени я нагнулся над ямой. Удар по затылку и я стремительно набирая скорость полетел в даль Млечного Пути. Праздничная звездная круговерть вихрем пронеслась мимо и я навсегда оказался в черной бездне космоса. Холод и кромешная тьма окутали все мое тело и эта темнота и могилный мрак были совершенно материальны и ощутимы. Они сковывали мои движения не позволяя двинуть даже пальцем. Не было никакой возможности полнее и глубже вздохнуть.

Прошло не менее минуты прежде чем я понял что похоронен заживо. И от этой догадки

я сделался холоднее чем наволывшаяся на меня земля. Кажется страшнее смерти не придумаешь. Я не умер толькл потому что лежал вниз лицом на руках и под ними остался воздух, но в самом скором времени, когда кончится кислород начнется удушье и смерть моя будет мучительна. Придурок, я все таки добился своего и ничем теперь не поможешь, да и время мне отпущено совсем немного. Нужно хоть перед смертью потратить его с умом. Например хорошенько помолиться. Покаяться Богу в своем неверии, возможно это поможет мне попасть в рай. И все таки, господин Гончаров, находясь на смертном одре я вынужден вам заявить официально. Вы кретин и идиот каких не видел свет. Купиться так дешево. Наклониться над собственной могилой, и при этом бараном подставить под удар затылок! На это не пошел бы и первоклассник. Но какова баба Люба! Старая стерва. Ну ничего, недолго ей осталось. На том свете я встречу её подобающим образом! Что это?!

Неясный, едва различимый разговор надо мною заставил мое сердце подпрыгнуть от радостии надежды. Неужто чья-то добрая душа проследила мой путь и решила мне помочь? Если так, то я всю жизнь буду за неё молоиться!

Уже через десять минут, извлеченный Григорием Федоровичем и Александром Трофимовичем, дрожащий и страшный, пританцовывая от холода я слушал рассказ бабы Любы.

– Еще светло было, когда я их заприметила. Один раз проехали, потом другой, а потом машину оставили за последним домом и крадучись зашли сюда. Мне из окошкато стало не видно, так я в огород переметнулась и глядеть начала. Солнышко уже село. Тогда они посовещались и начали копать. Потом совсем темно стало, Луна скрылась и все. Я было хотела их шугануть, да боязно стало. Дай, думаю до Трофимыча добегу, а там сообща и решим, что с ними делать. Только у плетня пошевелилась, а они услышали. Один другому говорит.
– Кто - то здесь есть. А тот ему отвечает.
– Иди посмотри, а если что, то лопаткой по тыкве и концы в яму. Тут я совсем перепугалась. Замерла на месте. Стою ни жива, ни мертва. Думаю, эти точно порешат - не сморгнут, верно они и погубили Маньку. Ну пошарили они фонариком, слава Богу меня не нашли и начали копать уборную. Ну, думаю совсем чокнутые люди, а сдвинуться все одно боюсь. Сколько прошло - не знаю, наверное около часа, а может и побольше. Выкопали они яму и стали друг на друга материться, а тут аккурат и Константин забрел. Они перепугались и в цветы залегли. Константин - то нагнулся, хотел в яму посмотреть, ну тут они его и жахнули. Думаю, убили наверное, а выйти не могу, боюсь сильно. Подождала когда они тебя закопают, да уедут, а потом уже за подмогой побежала. Слава Богу успела.

– Спасибо тебе тетя Люба, а на какой машине они приезжали?

– Так на обыкновенной, на белой.

– На белой это хорошо, а какая марка?

– Я в этом не разбираюсь, машина она и есть машина. Ну вот такая же как у тебя только белая, а стекла на ней черные.

– Понятно, а они друг друга по именам называли?

– Не припомню, далековато мне до них было, плохо слышно.

– Ну что ж и на том спасибо.

– Спасибом тут не отделаешься.
– Справедливо заметил Трофимыч.

– Господи, ну конечно.
– Суетливо спохватился я.
– Но где в такое позднее время можно взять? Половина второго.

– Было

бы на что, - ухмыльнулся Федорыч, - а где, это мы сами скумекаем.

– А где будем пить за мое воскрешение?
– Передавая деньги осведомился я.

– А вот к Любе, к твоей спасительнице и пойдем.
– Порешил мэр.
– Не выгонишь?

– А чего мне? Наоборот хорошо. Люди в избе. А то я страху - то сегодня натерпелась. Не приведи Господь.

Празднование воскрешения из мертвых затянулось до утра. Только с рассветом пьяные и сытые старики расползлись по домам, а я с позволения бабы Любы, на пару часов прикорнул на её кухонной койке.

С перебинтованной гудящей головой, как во сне, в десять утра я уселся за руль.

– Ну что, Константин Иванович, надеюсь последний инцидент заставит вас поумнеть. Можно сказать с того света вас вытащили.

– Безусловно, господин Гончаров, теперь я буду осторожнее. Однако ответьте мне, что означало это нападение?

– Оно означало простую истину, если ты и впредь будешь совать свой нос туда куда тебя не просят, ты его попросту лишишься. А ещё это означает, то что бандиты не оставили своей идеи завладеть церковным добром. Но тебя это больше не должно волновать, разумеется если ты собираешься ещё немного пожить.

К моему появлению Милка отнеслась своеобразно с присущей ей характерностью.

– Доигрался?
– С трудом скрывая торжество ехидно спросила она.

– Замолчи, женщина.
– Слабо отмахнулся я.
– Не до тебя.

– Погоди, скоро тебе напрочь голову скрутят, идиот!

– Стерва.
– Подумав ответил я.
– Ты наверное этого ждешь не дождешься.

– Очень ты мне нужен!
– Хмыкнула она вытащила флакончики перекиси и спирта.
– Садись - не дергайся, я как следует обработаю и поменяю повязку. Кто тебе накрутил эту тряпку?
– Обливая голову перекисью брезгливо спросила она.

– Баба Люба.
– Вступаясь за свою спасительницу обиженно ответил я. Если бы не она - лежать бы мне в сырой земле.

– И чем это тебя звезданули?

– Не знаю, но по логике вещей ударили лопатой.

– Господи, да где ж тебя носило? На кладбище что ли?

– Ты недалека от истины.
– Послушно подставляя голову ответил я. Меня ударили, а потом закопали в старом сортире, где холодно и страшно.

– Еще лучше!
– С хрустом отдирая марлю воскликнула Милка.
– Мамочки, да ты знаешь, что тут у тебя твориться?

– У меня глаз на затылке нет.

– У тебя их вообще нет. Собирайся и мотай в больницу.

– Сама туда иди. Умная какая. Как разбинтовала, так и забинтовывай и больше от тебя ничего не требуется.

– Пожалуйста.
– Фыркнула она.
– И так кретин, так ещё столбняк нападет.

– Много болтаем.
– Строго заметил я.
– Обрабатывай рану и точка.

– Как хочешь, но учти, сначала я должна выщипать тебе волосы вокруг.

– Щипли.
– Самоотверженно согласился я и началась пытка.

– Не ной, козел. Не мама велела, сама захотела.
– Периодически подбадривала она на что я не менее любезно отвечал.

– Инквизиторша! И даже инквизиционный трибунал и тот бы содрогнулся от твоих зверских деяний. Стерва.

– Еще одно слово и тебе будет больно.
– Пообещала она.

На такой вот ноте мы закончили разговор и перевязку, после чего я удалился отдыхать и проспал весь день и ночь до следующего утра, благо никто меня не беспокоил. Блаженный сон временами чередовался с могильным ужасом и кошмарными подробностями недавно пережитыми мною. Тетя Люба, моя избавительница, почему - то являлась ко мне с косой и старательно сталкивала меня в яму и ей помогал сельский мэр, господин Трофимыч.