Гончаров распутывает узел
Шрифт:
– О чем ты говоришь, при каком падении? Откуда?
– Перестань морочить мне голову, ты сам прекрасно знаешь, что упали они с черной лестницы алферовского кабинета. По крайней мере я нашел их там. А может ты в спешке этого и сам не заметил?
– Боже мой, неужели это правда?
– Опустился на корточки постаревший Леня.
– Истинная правда, - горячо заверил я Григорьева, - но может быть ты извинишься и наконец меня развяжешь?
– Да подожди ты. Дай с мыслями собраться. Что же такое получается? Ключи у меня потерялись две недели тому назад.
– Ага, и все это время,
– Заткнись, если в действительности все так как ты говоришь, то получается, что меня кто - то подставил. Причем задумал он это давно, для этого заранее выкрал мой брелок, кстати где он, я бы хотел на него взглянуть.
– Такая возможность тебе представиться, а насчет подставки я не верю, потому что на ключах кроме твоих отпечатков, других не выявлено.
– На всякий случай соврал я.
– Нет там ничьих других пальчиков.
– Значит ты отдавал их на экспертизу?
– Не на шутку взволновался Леня.
– Значит так.
– Наслаждаясь его пришибленным видом ответил я.
– Боже мой, ну зачем, зачем ты это сделал, мог бы сразу прийти сюда, мы бы с тобой договорились. Постой, а как они их идентифицировали?
– А зачем я по твоему шнырял у тебя в машине? Зачем забрал начатую бутылку газировки? На её поверхности твои пальчики видны как на картинке.
– Это какое - то нелепое недоразумение или хорошо отработанная подставка, Ты пойми, Гончаров, я никогда той лестницей не пользовался.
– Могу тебя обрадовать, на ржавых ступеньках я обнаружил следы от обуви твоего размера. Это тоже для тебя новость.
– Теперь уже нет. Боже мой, что же происходит?
– Взъерошив жесткий ежик волос, Леня нервно заходил по комнате.
– Понимаешь, Гончаров, это смешно, но факт. Хочешь верь, а хочешь нет, но туфли у меня тоже пропали.
– Очень мило. И как долго ты можешь называть перечень украденных у тебя вещей? В твои байки возможно я бы и поверил, но есть одно обстоятельство которое вынуждает меня думать иначе.
– Господи, неужели что - то еще?
– Не что - то, а самое главное. Тебе, как никому другому, выгодна смерть Сергея. Только пожалуйста, не говори, что ты не хочешь прибрать к своим рукам производство, все равно я не поверю.
– Напрасно, мне эта фирма нужна только для прикрытия, неужели ты думаешь, что мне достаточно тех грошей, которые она приносит?
– Достаточно или нет я не знаю, но два контрольных процента ты у Маргариты прсил. А может она все это придумала?
– Да, это действительно так, но на её гроши я не зарюсь. Я преследую совершенно иную цель. Мне необходима полная независимость чтобы свободно манипулировать счетами и суммами поступающими на них. Именно поэтому я и просил Маргариту Михаловну о небольшой подвижке. Послушайте, а не её ли это рук дело? Ей не меньше меня была выгодна смерть Алферова, она же ненавидела его за измены и все такое.
– Сколько я его знаю он постоянно ей изменял, но тем не менее почему то прожили они в согласии и доброте больше двадцати лет. Нет, дорогой товарищ Григорьев, вы самое заинтересованное лицо, это вы подвели его к петли.
– Абсурд, и вы это прекрасно понимаете. Зачем, зачем вы сразу
– Вот как? И какой же?
– Что теперь говорить, когда машина запущена. Конечно я все равно её заглушу, но это лишняя головная боль.
– Предположим, что экспертиза была неофициальной и проведена в домашних условиях, что дальше? Какой такой интерес вы можете мне предложить.
– Вы шутите?
– Приостановил Леня свой бег на месте.
– Предположим, что нет. Я слушаю ваше предложение.
– Сначала я хотел бы знать чем вы распологаете?
– Облегченно и делово засуетился Григорьев.
– Какие карты у вас на руках?
– Я вам их уже перечислил.
– Значит следы ботинок моего размера и брелок с ключами?
– И ваша заинтересованность в смерти Алферова.
– Все это косвенно и не стоит серьезного внимания. Любой адвокатишка среднего пошиба над вашими заявлениями просто рассмеется. Другое дело, что я не хочу создавать вокруг своего имени шумиху и потому предлагаю за брелок и ваше молчание тысячу баксов. Естественно брелок вперед. Вы ко мне пришли без сопровождающих?как будто между прочим спросил он, но я насторожился.
– Заходя в клетку со львом, имей револьвер в голенище.
– Благодарю вас за такое лестное сравнение, но я его не заслужил. Так вы согласны с моими условиями?
– Может быть, но в таком случае мне нужно будет съездить за вашими ключами.
– Конечно, подождите секунду, я найду Шурика и Марека. Не одному же вам ехать на такое опасное задание.
Ухнула, заскрипела замками запираемая железная дверь и я остался один. Теперь, при свете я мог спокойно разглядеть свою камеру. Размером не больше двенадцати квадратов, была она холодной и неуютной. Неоштукатуренные кирпичные стены не имели окон, их заменяло маленькое вентиляционное отверстие под потолком. Сам потолок представлял из себя монолитную железобетонную плиту, нависшую над полом всего в двух метрах. Мебель ограничивалась шатким журнальным столиком, старым столовским креслом и покореженной железной кроватью с блинообразным тюфячком. Кроме того в углу перед дверью пылились три старых автомобильных диска, но самым странным предметом, никак не вязавшимся со всеми остальным, был пресс. Он чем - то напоминал винодельческий, но только вместо дырявой емкости, под лапой винта у него находилась гладкая металлическая плита. Для чего он здесь был нужен мне оставалось только гадать. А в целом назначение этого помещения было довольно прозрачным. Вероятно гостей подобных мне здесь побывало немало.
Скрежет замков и возбужденные голоса заставили меня вздрогнуть. В открывшуюся дверь влетело тряпичное тело Джамили и шлепнувшись о пол подкатилось мне под бок.
– Мы так не договаривались!
– Возмущенно заорал я.
– А мы с тобой вообше никак не договаривались.
– Рассмеялся Григорьев.
– И вряд ли когда - нибудь договоримся. Лежите, отдыхайте, а я пока подумаю, что мне с вами делать. Интереса вы уже не представляете, свои ключи я забрал из твоей машины. Теперь надо подумать как лучше заставить вас молчать и что делать с машиной.