Гончая
Шрифт:
Прозекторская была оборудована десятью холодильными камерами, и ни одна из них не пустовала. Сверившись с бумагами, которые дал Пончик, по очереди открыла нужные мне отделения.
Пять мертвых тел – все, что осталось от обычной семьи. Отец семейства, мать, двое детей десяти и пятнадцати лет и бабушка, которая, как говорилось в материалах дела, приехала навестить дочь и внуков. Вечером они посетили местный развлекательный центр, где, арендовав одну дорожку, два часа играли в боулинг. Здесь же, в одном из ресторанов, поужинали. Вернулись домой.
Первой скончалась бабушка.
Не позволили.
– Мы знаем, что это какой-то новый вирус, – объяснял мне суть дела Пончик. – Новые разработки, и я сомневаюсь, что это К'Ургеа. Да и стиль не их. Они так грубо не действуют, это во-первых. А во-вторых…
– Мы уже двадцать лет не воюем. Я помню.
– Да, – Пончик кивнул. – Так что сам вирус нас не интересует. Специалисты над ним уже работают, хотя антидот пока не найден. Они-то найдут, можешь не сомневаться. Тут вопрос времени. Беда в том, что как раз его-то у нас и нет. Сегодня утром в больницу поступил еще один человек с похожими симптомами. Воспитатель детского сада. Представляешь, что начнется, если зараза передается воздушно–капельным путем?
Я согласно опустила веки.
– Так что не факт, что к утру у тебя не появится еще более свежий труп. Тьфу-тьфу! Боже упаси! В общем, любую мелочь. Все, что сможешь узнать. Где они подцепили эту заразу. Может быть, от кого. Хотя бы что-то, что поможет нашим Охотникам взять след. Знаю, что о многом прошу, и прямого убийства не было, но все же, Агнесса...
– Лучше Ивелина, – мягко исправила я, – если не сложно. Или просто Иви. Я поняла. Я постараюсь.
Пончик вздохнул и махнул рукой, отпуская меня.
А теперь я стояла над телом мертвой девчонки и с неудовольствием осознавала, что обычной подстраховки может оказаться мало: работать с подростками всегда было сложно и опасно. Уж больно агрессивны и злы они были в своем посмертии. Ненавидя весь мир лишь за то, что он, в отличие от них, живой, они могли выкинуть все что угодно, самую отвратительную каверзу. Бывали случаи, когда они заводили Гончих так далеко, что те не находили дороги назад…
– Мне очень жаль.
Я погладила холодную щеку девочки. Знаю, глупо. Сейчас она меня все равно не услышит, но просто не могу иначе. Гончие, как и все, кто сталкивается со смертью каждый день, жутко суеверные, и я ничем не отличаюсь от большинства. Кто-то отправляется в рейд в любимой ночнушке, кто-то накрашенный и с обязательным педикюром. А я говорю с
Сделав в прозекторской свет поярче, я достала из принесенной с собой сумки плотные очки для сна, рукавицы, по форме напоминающие боксерские перчатки, капу и крем для лица. Пододвинула поближе к мертвой девочке стул и принялась ждать рассвета.
Кое-то из особо умных, из тех, кто рядом с Гончими даже рядом никогда не стоял, утверждает, что рейды – успешные рейды! – нужно проводить не на рассвете, а в так называемый час ведьм, примерно в два-три часа ночи. Но, как говорится, пять раз послушай, что сказал теоретик, а потом пойди и сделай по-своему. Особенно это касалось тех Гончих, которые хотели жить богатой полноценной жизнью.
Я хотела.
Поэтому, увидев труп девочки, мысленно поблагодарила Пончика за то, что он настоял на страховке. Подростки – они такие… Я вздохнула и, поежившись, подтянула ноги под попу и обняла себя за плечи. Все же ночевка в морге, наверное, была не самой лучшей идеей, но…
Но, по крайней мере, здесь меня не доставали мысли о Доме – не до них было. Да и для мечтаний о Рике атмосфера тоже была неподходящая. Хотя если вспомнить о том, каким жарким было его большое, крепкое тело… Но правильнее будет об этом даже в мыслях не заикаться, ибо ни к чему хорошему такие реминисценции привести не смогут.
Стрелки на настенных часах в прозекторской показывали без восьми минут пять, когда на пороге появились сразу две из моих страховщиц, а пятью минутами позже пришла еще одна. Что ж, надо отдать должное Пончику, он и в самом деле заботится о своих сотрудниках. Мы познакомились, перекинулись парой ничего не значащих слов, после чего я пересела в кресло Гончей, которое девчонки выкатили из подсобки.
Пока самая молодая из помощниц – на вид ей было не больше тринадцати лет – фиксировала мои ноги, я густым слоем накладывала крем на лицо.
– А это зачем? – спросила девчонка. – Ну, то есть… Я хотела сказать, что капу и перчатки, и даже не очки – тонированный мотоциклетный шлем видела, но крем…
– Шлем – это здорово! – одобрила я. – Будь у меня на него деньги, тоже не отказалась бы. А крем… кожа у меня нежная, понимаешь, а если призрак решит отвесить оплеуху или заорать со всей дури в лицо? Тебе бы улыбалось, потом полмесяца с бланшем ходить? Ну вот и мне нет.
– Алиса не такая, – неуверенно возразила другая из моих помощниц, Дея, и я повернулась в ее сторону.
– Да?
Женщина кивнула. Она была старше меня лет на десять, и это придавало уверенности. Все же хорошо, когда среди страхующих есть опытные люди, они сделают все возможное, чтобы не позволить Гончей сорваться. Впрочем, бывали случаи, когда и опыт не помогал. Я о таких старалась не думать, надеясь, что как раз меня они не коснутся.
– Она была мягкой девочкой. Спокойной. Мой младший сын с ней в одной школе учился… – Дея тряхнула головой, отгоняя неприятные воспоминания. – Иви, тебе сколько времени надо?.. Вернее, сколько можно?